Флинт мысленно себя упрекнул. Нужно отвечать коротко и избегать любых лирических отступлений. Даже за «не заметил» можно зацепиться. За шесть с половиной лет жизни в США Курамори хорошо подтянул английский язык и поработал над произношением. Но полностью акцент всё равно не исчез.
– Не заметил… – повторил Краусс. – Опишите подробней их маски.
В прошлый раз Райан Истбрук также просил уточнить насчёт масок и занёс в протокол пояснения Флинта. Но Бенджамину их оказалось мало.
– Есть предположение, почему они выбрали себе такие образы?
– Я спросил у Батлера.
– И что он ответил?
– Потому что мы – часть цивилизации, унесённой ветром. Цивилизации свободных.
– Занятно… – Краусс задумчиво опустил глаза и пальцами сделал несколько круговых движений против часовой стрелки. – Вы сказали, он стрелял из «Беретты».
– Да.
– Вы уверены?
– Уверен.
– Вы способны при слабом освещении с расстояния десяти футов отличить «Беретту 92», скажем, от «Смит энд Вессон 59»?
– Способен. У моего отца была «Беретта».
Бенджамин достал диктофон, положил на стол и нажал кнопку, предлагая Флинту послушать запись – дача показаний каким-то мужчиной.
– Вам знаком голос?
Флинт продолжал слушать. Краусс включил запись на отрезке, где не упоминались имена. Разговор шёл о пистолетах. Голос казался знакомым, но Флинт не мог с уверенностью заявить, что тот принадлежит «Батлеру». В памяти в первую очередь осел визуальный образ.
Спустя пятьдесят секунд Краусс нажал на «Паузу».
– Вам знаком голос? – повторил он.
– Не знаю.
– Хотите прослушать ещё раз?
– Прошёл месяц, насыщенный событиями и новыми людьми. Мне сложно вспомнить голоса Батлера и Нео.
Краусс не стал убирать диктофон, оставив его на столе.
– В какой руке Батлер держал пистолет?
– В правой.
– А какой рукой Нео срывал золото с убитых?
– В основном, левой.
– Левой… И ростом он примерно пять футов десять дюймов?
– Примерно да, – подтвердил Флинт и уже интуитивно почувствовал следующий вопрос.
– Вы знакомы с кем-нибудь из окружения Курамори Комацу? С друзьями, родственниками?
Краусс задал его без паузы и подготовительных слов. И Флинт пожалел, что привнёс так мало лжи в свой рассказ. Он не изменил рост Курамори, не сделал его правшой, не добавил выпирающий живот. Флинт считал, что максимум честности поможет ему не запутаться в показаниях. Однако пытливый ум Бенджамина сумел связать выбранного в шоу убийцу с зиявшей дырами историей в переулке. Похоже, Краусс догадывался, кто мог скрываться под маской Ретта Батлера. Флинт хотел поинтересоваться, чей голос звучал на записи, но передумал. Раз уж следователь включил отрывок без имени и косвенных указаний на личность мужчины, то наверняка оставит вопрос без ответа. Причин для этого достаточно.
– Нет. Я лишь знаю, что его родители умерли.
– Почему вы так сильно хотели взять парня в своё шоу?
– Что значит «так сильно»?
– Альфред Киммих сообщил, что вы осыпали его градом аргументов в защиту выбора Курамори. Он сказал, вы ранее ни за кого так не вступались, особенно, за участника, выбранного последним.
– Альфред наверняка был на эмоциях, когда озвучивал свои подозрения. Зная его характер, я не удивлён, что он поспешил найти виноватого. Решение взять ещё одного азиата пришло после возвращения из Азии. Простой и осмысленный ход продюсера. Сроки для отбора к тому времени почти завершились. Нет ничего странного, что оставалось всего одно свободное место.
– Как вы восприняли изображение дьявола с ребёнком?
– Двояко. Придётся купить новый компьютер с другой операционной системой.
– Почему двояко?
– Вы наверняка знаете о моём разговоре с Саймоном Кларком и отношении к грёбаным чипам. Какие ещё нужны объяснения? Я устрою вечеринку на миллион баксов, если «DRH» загнётся. Но, увы. Многие люди глупы и легко ведутся на скидки и мнимый комфорт. А теперь по делу. Если хотите предъявить обвинение, хватит ходить вокруг да около. Если нет, я ухожу. На меня свалилось много проблем, требующих решения. Здесь я попросту теряю время.
Флинт вновь посмотрел на колесо Дхармы. Насколько темна его карма? Насколько далёк он от просветления? Флинт не так уж много знал о буддизме, но понимал – рано или поздно за любые поступки приходит расплата.