Зверье мое

Обосновавшись в съемной квартире Нью-Йоркского Бруклина и терзаемая угрызениями совести за свой недостойный поступок в отношении Егора Кузьмича, Неля озаботилась поиском рыжего котенка с похожей внешностью. Трудность осуществления этого плана заключалась в том, что Неля никогда не покупала животных не только из экономии, но из-за моральной ответственностью перед обездоленныи и бесприютными. В поисках искомого объекта, Неля обшарила все газетные и журнальные издания с обьявлениями на 4-х языках нашего мегаполиса, включая китайские, проведала множество добровольных приютов, обзвонила ветеринарные клиники и в отчаянии даже решилась посягнуть на священный принцип "Не купи". От последнего Нелю уберег телефонный звонок, поступивший из приличной еврейской семьи, которые в нарушение законов Моисея, завещавшего держаться подальше от нечистых животных, спасают и поддерживают бездомных. Эти замечательные люди предложили нам рыжего котенка, оставленного ветренной матерью, ушедшей в загул. Котенок действительно оказался рыжим, о чем мы узнали после победы над полчищами блох, населявших ее и удаления маслянистой светомаскировки с шерстных покровов. На этом сходство с Егором Кузьмичом заканчивалось. Котенок оказался короткошерстной девочкой и отличалась от Егора Кузьмича природной скромностью, застенчивостью и интровертности. На второй день ее пребывания у нас, я расклеивал по Бруклину объявления о ее пропаже, но уже на третий день мы с удовлетворением обнаружили постороннюю субстанцию в ее туалете и пропажу пищи из кормушки. Однако, сам источник этих локальных преобразований нам долгое время выявить не удавалось. Наше первая встреча с Лиской произошла, когда она переросла размер щели под кухонным шкафом и смирилась с жизнью с неприятными соседями. По завершении испытытельного периода, появились даже первые признаки растущего к нам доверия и ее согласие на ограниченный тактильный контакт вначале только с Костей. А однажды я удостоился чести быть очищенным от скверны моего чела ее шершавым языком.

Ее заблуждения по поводу нашей порядочности продолжались ровно до тех пор пока в нашем доме не появился жизнерадостный проказник и шалун, лабрадор по имени Джой. Какие бы разнообразия развлечений он ни предлагал Лисе, вся гамма этих разнообразий сводилась к играм в догонялки либо прятки. Ее личную безопасность обеспечивала специальная лестница, ведущая на крышу холодильника. Там, спасаясь от погони, и оказываясь вне пределах досягаемости Джоя, под мирное дребезжание агрегата, вблизи ароматов продуктов питания она чувствовала себя вполне комфортно. Спустя какое-то время Лиска осмелела настолько, что временами встречалась нос к носу с Джоем и даже проводила с ним время.

Следующим сокрушительным ударом по нашей репутации, после которого мы окончательно потеряли доверие Лиски, стал наш переезд в собственный дом. В нем она обнаружила много укромных мест, позволявших ей избегать контакта с опасными и непредсказуемыми сожителями. Она достатосчно долго пряталась, подвывала от ужаса заточения, отказывалась от еды и проявляла мстительность в вопросах гигиены. В конечном итоге, когда она немного успокоилась, то в качестве своего постоянного обитания выбрала нижний этаж, поблизости к единственному человеку, не потерявшему ее доверия — Косте. Увы, Лискино расположение к Косте не сделала его большим ее почитателем, так как мстя его родителям, она создавала определенные неудобства своему фавориту. Мы испробовали весь маркетинговый арсенал туалетных наполнителей для котов с самыми чудодейственными ароматами, не считались с затратами на их приобретение и утилизацию, но она не отступала от своей формы возмездия и вершила правосудие всю оставшуюся жизнь рядом с отхожим местом. В поисках выхода из создавшейся ситуации мне пришлось поступиться моим профессиональным кредо — не кормить кошек сухой едой. Это позволило нам собирать ее помет в виде сухих, слабо пахнувших катышков.

Уже в эмиграции после Пиллти мы обзавелись 2-месячным щенком лабрадора по имени Джой, который был нам предложен для перевоспитания прежними хозяевами за нелады с кошкой и няней, опекавшей дитя владельцев Джоя. Его разрушительное поведение перепрофилировало работу няни по уходу за ребенком на каторжный труд по устранению энтропии, чинимой юным шалуном. Его проказы вынудили няню подать в отставку. Следующая няня во время интервью для трудоустройства заявила, что самой заветной мечтой ее жизни была работа воспитателя в доме, где есть собаки. Однако, спустя несколько дней заявила, что теперь она хорошо подготовлена для работы с буйными пациентами в психиатрической больнице, и вознамерилась сделать это, если Джой будет находиться поблизости в ее рабочие часы. По-скольку рынок нянь оскудел, в том числе и по вине Джоя, а винтажная мебель, знавшая еще Бенджамина Франклина, вместо музея была отправлена в утиль, владельцы Джоя сделали выбор в пользу няни и стали искать себе замену.