Звери малой земли

– По каким обвинениям? – спросил Ханчхоль, хотя он и без пояснений заведомо мог предугадать ответ.

– Шпионаж, связи с коммунистами… Давным-давно он состоял в Коммунистической партии, но сомневаюсь, что он тайный агент Севера. Впрочем, ты же понимаешь, что здесь дело не в его политических взглядах или действиях… Сейчас используют любой предлог для того, чтобы расправиться с оппозицией. Я уверена, что Чонхо невиновен. В жизни не встречала более доброго человека. У тебя есть связи в руководстве страны. Не замолвишь за него словечко?

– Ты меня просишь… о почти невозможном. Даже если я и выскажусь в его поддержку, маловероятно, что ко мне прислушаются. У администрации Пака свои подходы к любому делу. Впрочем, ты же это и так понимаешь.

– Да, это будет тяжело. Все, что я прошу, – чтобы ты попытался, – проговорила Яшма.

– Хорошо, обещаю, что сделаю все, что в моих силах.

Когда Яшма встала, собираясь покинуть его, Ханчхоль поднялся вслед за ней. «Не уходи, останься со мной» – вот что он хотел сказать. Но эти слова застряли у него в горле.

– Надеюсь, что мы еще увидимся, – заявил он вместо этого. – Помнишь, я тебе сказал как-то: ни к кому не буду питать те же чувства, что к тебе?… Так и получилось.

– Ой, Ханчхоль, я тоже… – Она потянулась к нему и напоследок сжала ему руку. Горячая слеза скатилась по ее лицу и разбилась множеством капелек у него на запястье. – Судьба за нас все решила.

* * *

В тюрьме Чонхо преследовали необычно яркие сновидения. В одном из них он шел среди гор. К нему вдруг подошел тигр. Зверь сел перед ним, и Чонхо забрался ему на спину. Они понеслись, перепрыгивая через голубые холмы, окутанные облаками, почти что парили в воздухе. Был и сон, где он пересекал красивую, прохладную пустыню. Песок под ногами был приятный на ощупь, как просеянная мука, а небо над головой приобрело мягкий оттенок бирюзы. Он что-то искал. Колодец. Плавно предмет поисков, как часто бывало в его сновидениях, сменился на Яшму. Вдруг безо всякого предупреждения с неба начал падать песчаный дождь. Песчинки ему не доставляли никакой боли, ничто ему в глаза и нос не забивалось, но он сразу понял, что если бы он не ускорил шаги, то свежая дюна накрыла бы его. Он легко побежал сквозь песчаную бурю и тут же очнулся, мокрый от пота.

На следующее утро после того сна он проснулся и съел миску комковатой каши, которую ему просунули через щель в двери. Среди небольшого числа вещей, которые ему было дозволено иметь при себе в камере, значился блокнот с карандашом, и он начал практиковаться в письме. Даже после успешной кампании и избрания в качестве парламентария от своего округа Чонхо все равно с трудом давались буквы родного языка. Мёнбо ему как-то рассказал, что писал письмо сыну из тюрьмы. У Чонхо было целых два сына, и ему очень хотелось придумать что-то, чем с ними можно было поделиться. Но все, чем ему удалось исписать целую страницу, были шероховатые значки, обозначавшие его собственное имя. Коридор огласили звуки шагов. Со щелчком открылось смотровое окошко в двери.

– К тебе гостья, – объявил охранник.

– Жена пришла? – спросил Чонхо. Супруга еще не успела побывать у него. Впрочем, у нее скорее всего было дел невпроворот с детьми.

– Поворачивайся. Руки за спину.

Чонхо выполнил приказ, и ему на запястья легли наручники. Его провели по коридору и завели в пустую комнату. Здесь с него сняли оковы. Посреди помещения стояли деревянный стол и пара стульев. Чонхо сел, положил руки на стол и опустил на них голову. Его одолевала усталость. Он уже был не столь молод, чтобы горделиво задирать голову.

– Чонхо, – окликнул его голос.

Удивленный, он поднял голову. Когда глаза сфокусировались, он увидел перед собой одновременно столь знакомую и столь неожиданную фигурку Яшмы.

– Яшма, – выдавил он, все еще не оправившись от головокружения. – Это в самом деле ты?

Яшма кивнула, села напротив и взяла его за руку.

– Как ты?

– Скучал по тебе. Очень рад тебя видеть, – дрожащим голосом произнес он. Ему было что ей поведать, но в этот момент в голове было пусто. Все, что он смог придумать, – сжать ей руку в ответ.

– И я счастлива тебя видеть. Я всегда сожалела о том, что сказала тебе накануне отъезда в Шанхай. Прости меня, умоляю, – сказала Яшма, глядя ему прямо в глаза. Его накрыла волна нежности. Он вспомнил, что она всегда была такой: искренней и доброй.

– Нет, это я виноват перед тобой. Не надо было на тебя давить. – Чонхо посчитал, что лучше уж было быть с ней откровенным. Времени на что-то другое у них не оставалось.

– Знаешь, а ведь ты так и остался мне самым верным другом и лучшим человеком, которого я знала за всю жизнь. – Яшма постаралась, чтобы эти слова прозвучали радостно, а не печально. – Я встретилась с Ханчхолем и попросила его похлопотать за тебя. У него отличные связи в правительстве и армии. Ради меня он сделает все, что возможно.