Звери малой земли

В дверь постучали. Это был снова его помощник.

– Простите, но к вам какая-то пожилая женщина. В расписании ее нет. Я попробовал избавиться от нее, но она уверяет, что вы давно с ней знакомы.

Ханчхоль посмотрел поверх стопки документов. Времени на приемы дальних родственников и приживалок у него особо не было. Но если это была какая-нибудь тетушка, то ее можно было бы отправить восвояси, снабдив небольшой суммой денег.

– Пусть зайдет, – с очередным вздохом сказал он.

Когда дверь вновь открылась, его сердце резко забилось. Он сразу узнал вошедшую. Ее собранные в пучок волосы были совсем седыми. На узком лбу пролегли глубокие морщины. Губы, прежде сочные и выпуклые, теперь истончились и высохли. Но в глазах продолжал мерцать тот же особый огонек, а ее необычайно прямая осанка все еще сохраняла изрядную долю грации. Ему стало тяжело дышать.

– Яшма, – тихо произнес он. Не зная, что еще можно сделать, он подошел к ней и взял ее руки в свои. Она тоже молча рассматривала его. Его руки, плечи и грудь сникли, а живот обмяк и округлился. Линия волос взобралась на пару сантиметров выше по лбу, а кожа приобрела грязновато-бронзовый оттенок, который часто замечаешь у мужчин почтенного возраста. Но улыбка – та часть его, которая ей всегда нравилась больше всего, осталась неизменной.

– Прости, что я без предупреждения. – Ее голос дрожал.

– Как ты меня нашла?

– Заглянула в телефонную книгу. – Она одновременно опустила руки и подбородок, словно стыдясь своего признания.

– Ну и ладно, я рад, что ты здесь. Присаживайся, – сказал Ханчхоль. Он распорядился, чтобы им принесли кофе. Они неспешно поговорили о погоде и о том, какая холодная выдалась зима, пока помощник не предстал перед ними с двумя чашками горячего кофе и тарелкой с аккуратно нарезанным сладким рулетом.

– Чем ты занималась все это время? – поинтересовался Ханчхоль.

– Со мной в принципе все хорошо. После объявления независимости я работаю в школе «Корё», обучаю девочек азам искусства. Хорошая работа. Хотя с каждым годом все меньше учениц хотят учиться традиционным танцам. Но я все равно благодарна за возможность работать.

– А как дела в семье… с замужеством?

Яшма сконфуженно покачала головой. Никогда в жизни она бы не смогла представить, что окажется в столь унизительном положении.

– Меня как-то особо не волнует, что я так и останусь без мужа. А вот детей мне бы очень хотелось иметь, – ответила она просто и искренне.

Ханчхолю стало ее жалко, но он не знал, что он мог сказать, не сморозив какую-нибудь бестактность.

– Понимаю, – кратко откликнулся он.

– А у тебя все как? Ты все время мелькаешь на страницах газет и журналов. Как-то даже видела тебя по телевизору! Судя по всему, у тебя все сложилось наилучшим образом.

– У меня, как и у всех, были взлеты и падения, но, да, все как-то неплохо устроилось.

– Дети есть?

– Три мальчика и две девочки. Старший уже на третьем курсе университета, а младшему всего 12 лет.

Яшма улыбнулась:

– Тебе, наверно, все по-хорошему завидуют. Я же всегда говорила, что ты станешь самым успешным человеком в Сеуле. И ты превзошел все мои самые смелые ожидания.

– Яшма… – Ханчхоль отпил немного кофе. – Ты же прекрасно знаешь, что многим я обязан тебе.

Теперь настал черед Яшмы спрятаться за чашку с кофе, чтобы как-то скрыть, что ее глаза наполнились слезами.

– Да, знаю, – невнятно прохрипела она.

Ханчхоль потянулся вперед и нежно погладил ее руку. Яшма вернула чашку на блюдце и кончиком пальца осторожно вытерла уголки глаз, чтобы не размазать макияж.

– Мне так жаль, что я доставил тебе столько боли, – сказал он.

– Той ночью, когда мы виделись в последний раз… – начала Яшма, ее голос звучал глухо, – …тетя Дани скончалась. Чувство вины чуть не свело меня в могилу. Впрочем, это же было во время войны. Может быть, это я просто с ума сходила от голода. Вообще не понимаю, как я пережила все это.

Ханчхоль убрал руку и какое-то время молча созерцал свои колени.

– Мне искренне, глубоко жаль, – проговорил он наконец. – Как бы я хотел сделать хоть что-то, чтобы заслужить твое прощение… – По участившемуся дыханию он понял, не поднимая глаз, что она больше не могла сдерживать поток слез.

– Есть кое-что, что ты можешь сделать для меня, – умудрилась выдавить она из себя между приступами икоты.

– Проси, что хочешь.

– Помнишь Нама Чонхо? В юности он мне постоянно приходил на помощь. Как только я нуждалась в чем-то, он всегда оказывался рядом, – сказала Яшма. Ханчхоль помнил этого человека: низенького, жилистого, немного дикого и совершенно неотесанного. Во время войны был случай, когда Чонхо нагло вручил ему кучу бесплатной еды прямо на глазах у своих прихвостней. Просто чтобы показать, кто из них был хозяином положения. Впрочем, Ханчхоль ни в коей мере не презирал его или уж тем более не испытывал ненависти к Чонхо. Он о нем никогда особо не вспоминал.

– Когда тетушка Дани была еще жива, Чонхо нам приносил мешки риса, хотя еды вообще не было. И он же мне помог найти Лилию, когда она исчезла. Его арестовали, – продолжила Яшма.