Звезда Аделаида - 2

Куда же я без Рема… Как и он без меня… Мы же с ним не разлей вода! И с кем мне «Змия» пить прикажете, а Рем бы свой скотч коробками хлебал! Мне же это последняя радостью будет после расставания, хоть и с таким уродливым, как он был вчера ввечеру, но всё равно любимым Квотриусом!

- Поттер, вы ещё не ушли мыться, как я вам сказал? Даже приказал!

Молчание. Сопение.

- Поттер, я вас спрашиваю. Я же слышу, как вы сопите, так зачем отмалчиваться?

- Гарри не понимает: «отмочиваться».

- Дурень вы безмозглый, родной пока, можно сказать, язык перевираете. Это слово - то же самое, что и «молчать».

- Ничтожный Гарри хотел, чтобы прекрасный Сх`э-вэ-ру-у-с-с не узнал, что Гарри тут, и Гарри заснул бы рядом с тобой, в одном х`нарых`. Это - большое счастье для Гарри.

- Да вы никак не уймётесь, Гарольдус! Сказал же - идите, вымойтесь, а потом приходите. Так уж и быть, поспите в углу, на одном изт сундуков.

- Гарри не понимает «сх`унэдх`ук-кэ», но Гарри обязательно вернётся к прекрасному Сх`э-вэ-ру-у-с-сэ, чтобы поспать у него в ногах.

-Вот же ведь наглец. Прикинулся, что не знает, что такое «сундук» и наглейшим образом лезет на ложе. А и пусть его, а и пусть его.

Надо же, чтобы юноша поспал хоть немного, - уговариваю я себя.

- Что-то у тебя, Сев, прилив филантропии, неведомо, чем вызванный. Уж не пожалел ли ты дитятю, так недавно ставшего простым совершеннолетним магом, да к тому же ещё и наглющего переростка? Ему же больше, правда, всего на год, но больше, чем Квотриусу!

Нет, ну жалко же парня. Хотя… Жалко-то у пчёлки.

Гарри ушёл еле слышно, и вскоре засыпающий Северус услышал вопль залезшего в ледяную воду Поттера.

- Ну хоть немножко грязи смоет, и то хорошо. Не так вонять будет… в углу, на сундуке. Уж я-то его отправлю по заранее указанному адресочку.

Но Снейп банальнейшим образом погрузился в глубочайший сон. Наутро Северус помнил из всего сна только неясные очертания до боли в кончиках пальцев знакомых арабских письмён, которые скрупулёзно выводил по надобности у Лорда, в которых говорилось что-то о большой и чистой любви, да слова «несверлёная жемчужина» и, почему-то, запавшая в память «младость».

- Это я о женитьбе наговорил Квотриусу, а самому, верно, приснилось, что приходится брать в жёныпфылкую превыше меры арабскую или персидскую принцессу в свой харам. Разумеется, она младая и «кобылица необъезженная», сиречь «жемчужина несверлёная», вот умора!

Так уверял себя, отчего-то разволновавшийся Северус. У него защемило и бешено забилось сердце.

Он лежал нарочито спокойно, приложив ладонь к груди, чтобы унять тахикардию, но рука помогала плохо, можно сказать, совсем не помогала.

- Тогда будем рассуждать здраво - что заставило меня так переволноваться?

О, Мерлин и Моргана! Да тут же, у меня в ногах свернулся клубочком Поттер собственной персоной! Разбудить, пока никто из рабов, даже Накра - мой камерный полупикт, произведение Папеньки, который не побрезговал и пикт… Мордреду в печёнку! Поздно.

- Что уставился, Накра, тупая твоя башка?! Есть принёс - так давай скорее. Я давно уже голоден, - нагло солгал Господин.

Северус просто желал, так страстно, как только мог, отвести глаза Накре, чтобы тот не видел позора своего Господина. Ещё бы - с гостем Гарольдусом во вторую же ночь выхода из голодовки, и в одной постели!

- Господину умыться принёс старый, преданный раб.

- Да уж, по тебе не скажешь, что ты старый, и уж тем более преданный, раз… этот мимо тебя, дрыхнувшего без задних ног, пробрался ко мне.