Звезда Аделаида - 2

... Да как я смею даже в мыслях изменить моему единственному возлюбленному, моему Квотриусу, душе моей, основе осно…

Хватит! Пора признать, что я люблю Поттера, но он об этом никогда не узнает. Клянусь... К демонам клятвы! Поверю себе на слово! Заодно проверю, умеет ли ещё граф Снейп держать данное слово, хоть бы и самому себе, без каких-либо свидетелей. Вот и посмотрим, посмотрим. Мордред меня задери, все Дементоры мира зацелуйте, как же мне больно!

- Вы что, тренировались эти два пальца раз ночь-день, чтобы высказываться при мне по-англски? И что означают ваши слова? - нарочито холодно спросил Снейп, чтобы, не приведи Мерлин, не дать волю рукам. - Признание? Тогда почему вы вдруг принялись осыпать меня ими?

- Ай лов ю, и это всё. А вообще-то, я был в большой жопе.

- Прекратите, Гарольдус, выражаться такими словами! Вы же можете сказать по-другому, иными словами.

У Северуса после грубых слов Гарри сразу возникли параллели между ним, произнёсшим их, и Ремусом в большом подпитии, рассказывающим очередную смешную похабщину, и желание сразу угомонилось и свернулось в клубочек где-то в душе, её разливах и затонах. Гарри, разумеется, ничего не заметил и, увлечённо жестикулируя, продолжил:

- Нет, я и правда был в жопе. У меня появился второй-который-я. Я видел его и испугался. Думал, что ты… ю забыл меня, ведь он теперь спит у тебя в ногах. Я боялся, что… ю про настоящего меня и не вспомните. Совсем, никогда в жизни не вспомнишь. А как же мне без те... ю?

Я сказал только одно слово неправильно, да, профессор Снейп, сэр?

- Нет, но это сейчас неважно, поэтому я не стал поправлять вас.

Но я же исправил «ты» на «ю», разве этого мало! Ну, где-то ещё ошибочка выпала, очинно даже может быть. Я же только учусь, и не как овец пасти и не как коров доить, чему учат детишек Истинных Людей

- Я же сказал, это сейчас неважно. Говорите лучше, что значит: «второй-который-я»? Я не понимаю вас, Гарольдус. Объяснитесь да получше. И подробнее, попрошу вас рассказывать, чтобы мне легче было понять вас.

- Это когда воина Истинных Людей схоронили неправильно или вообще не хоронили, ну, пропал он где-то, то появляется его дух в костях, мясе и кишках, с головой, конечно, но он ненастоящий. Это обманка такая. Тогда друид поёт над ним, и он исчезает навсегда. Но в том-то всё и дело.

- В чём? Что здесь нет друида?

- Нет. В том, что я не воин Истинных Людей, и хоть и жил в одном х`нарых` с ними, которые раненые и стали рабами, но я тоже думал, что до конца жизни останусь с ними. Но меня никто там не обидел. Только вначале избить хотели воины из племени Х`ынгу и рабы, два самых зловредных пальца из трёх пальцев.

- Это в прошлом, Гарольдус. В этом очень-большом-х`нарых` ничего не делается без моей воли, против желания или попросту без моего на то приказа. Вот вас и продержали в х`нарых` для рабов так долго потому, что я был при смер... попросту говоря, очень много пальцев, как сильно болен.

- Ты хотел, хотел сказать «при смерти»?!

- Так это было привидение воина, что ли?

Северус мгновенно переключился с больной темы на «здоровую», о привидениях, призраках, вообще видениях всякого рода и прочей ерунде мистического порядка, в которую он не верил ни на кнат.

А Поттер, как ещё дикарь в большой степени, и рад был рассказать о нехитрых «страшилках», которые рассказывали друг другу рабы, засыпая, в перерывах между зевяликом и запоздалой дрочкой, если кто-то перед сном решил доставить себе немного счастливых мгновений, забывая о постылом рабстве.

- При-ви-де-ни-е.

Гарри посмаковал каждую букву слова и сделал вывод:

- Да, это привидивается и Истинным Людям, и даже их рабам. Я сам видел один палец раз такое превинедие.

- Привидение, - механически поправил юношу Северус.

Внезапно тонкая, но с очень грубою, шершавою кожей на ладони и обветренная и сильно шелушащаяся с тыльной стороны рука Поттера оказалась у Снейпа на ноге, чуть выше колена. Но Северус стал ждать, что ещё выкинет юный маг, умеющий только ненавидеть и говорящий о любви, большей чем жизнь.

Рука словно жила собственной жизнью - она неумолимо двигалась вверх, а трусы Северус так и не надел. Нечего было одевать - трусы-то одни. Всё недосуг, видите ли, их постирать прачкам с остальным здешним бельём - ночными туниками Господина дома, коих набралось вот уже с дюжину. Господин дома же настолько добр и мягок в обращении с рабами, что не приказал Господину надсмотрщику за рабами Таррве избить нерадивых прачек прутьями, привязав голыми, на потеху мужчинам - рабам, к столбу.