Звезда Аделаида - 2

- Отнюдь. Это, верно, заморский обычай некий. У нас же едят просто разваренные, приятно похрустывающие, облечённые в ароматный горячий жир, зёрна. Их всегда подают высокородному молодому супругу на пиру свадебном или же непосредственно на ночь и обязательно женщины, единожды бывшие в браке, чтобы ночью его первой, проведённой с супругою, был он преисполнен мужеской силы. Как и во все последующие ночи. И понесла бы супруга вскоре первенцем - сыном - наследником, коий вырос бы здоровым, умным, рачительным и доброгневным к рабам своим и домочадцам. Верно, ему выпадет честь унаследовать...

- Посмотрим, - коротко бросил Снейп.

Северус тогда от новости о благородном зерне свернулся в рулончик и покатился дальше к своей вожделенной цели - термам, где можно было отмокнуть прежде, чем мыться. Что и было проделано с успехом. Северус был увлечён плаваньем до и после мытья в маленьком фригидарии, на изумление граждан. И, к счастью, хоть на время забыл о жуткой церемониальной каше А ей ведь придётся смачно так похрустывать, вероятно, на глазах почтенной собравшейся на свадьбу, многочисленной «родни» и званых гостей… Но, может быть, если её подадут в опочивальню, где он будет наедине с «супругой» и «женщинами, единожды бывшими в браке», ему, как мужчине, удастся преодолеть женскую напористость и не жёстко отказаться хрустеть зёрнами - ф-фу! - в бараньем, огняном жиру, как кролик морковкой, которую кто-то добрый окунул для омерзительности в растительное масло?..

… Рука снова едва сдвинулась с места, но в верном направлении - к подолу туники и теребила её ткань. Сам же Поттер лепетал что-то о призраках, своём каком-то двойнике, который, будто бы, ещё вчера поутру выходил из сортира. Вот, мол, завёлся в доме, пугает бедного-разнесчастного Гарри. Занимал Поттер Северуса россказнями о том, что он стесняется выходить из-за привидения и есть с другими свободными людьми - они, дескать, подымут его на смех потому, что он будет чавкать.

Потом задал членораздельный вопрос:

- А чегой-то рабы разные столько жратвы невкусной привозят? На кой она хрен? Надо бы баранины и овса с ячменём побольше, чтобы было, что жрать зимой. Похрустеть и травой можно же.

- Это уж вы сами сеном хрустите, в коровнике или, если я вам позволю, то запаренным овсом в конюшне. В очень большом х`нарых`-х`э проживают не коровы, не овцы и даже не лошади, но люди - рабы и свободные домочадцы.

- Домо-чх`э… чх`ад… А кто это такие? И почему они свободные? А я - ю гх`ость - тоже должен жрать невкусную траву?

- Благородные Хозяева и их ближайшие слуги, но не рабы, а свободные люди. Да что вам объяснять - вам всё равно всё это неинтересно! Вот, представьте, как ваши соседи по верхнему х`нарых`-х`э.

- И ещё - когда вы, Гарольдус, хотите сказать Ваш, Ваши, Ваше… Вы меня вообще слушаете, а, Гарри? - впервые это имя в этом Мерлином забытом времени и месте это иноземное имя вырвалось ненароком из уст Снейпа.

- Но он сбился и сам от неожиданности этого вылетевшего уменьшительного дружеского, а, скорее, любовного имени и тут же переключился на нейтральную тему.

- Почему же эти плоды кажутся вам невкусными? Это не трава, а овощи, и из них приготовят зимой много еды и превкусной.

Чтобы замять неловкость с неумолимо ползущей вверх рукой, Северус спросил:

- А вы, Гарольдус, частенько смотрите в дыру-в-стене?

Надо было как-то отвлечь Гарри, пока дело не зашло слишком далеко, вернее, высоко. Северус чувствовал, что его знаменитое самообладание не выдержит, если Гарри дотронется до него…там…

… Окно комнаты Гарри выходило на улицу, и он не пользовался ставнями - просто не знал, как. Поэтому ему и не давали спать колоны и рабы. Последние уже со вторых петухов, в кромешной тьме разгружающие их телеги. В телеги запряжены были лошади, но так примитивно, что Снейп удивлялся, как вообще можено ездить с одним хомутом, к которому приматывались конопляными верёвками оглобли, без чересседельника и шлеи. Да, той самой, которая лошади иногда под хвост попадает, и животное злится от неприятного ощущения. Но ведь ездят же! Да как лихачат-то ещё на опорожнённой телеге! Совсем, как кучера, управляющие своими кэбами в девятнадцатом столетии! Но тогда и упряжь была, мягко говоря, соответствующей таким соревнованиям - «кто кого перегонит». Да и пассажиры обладали весьма и весьма крепкими нервами.

Северус знал, что германцы впрягали быков в свои походные телеги, просто цепляя их за рога, без оглоблей и, разумеется, узды, и ведь на таких непутёвых сооружениях въезжали они в Римскую Империю и воевали её... Причём весьма успешно и с превеликим наслаждением, и неоднократно.