Звезда Аделаида - 2

Адриана совсем невысокого роста для, обыкновенно, статных ромейских женщин, мне всего лишь по плечо. А в остальном - совершенно обыкновенный, ничем не выдающийся образчик римской внешности. Белокурая - ф-фу, ну и везёт же мне на блондинок, поцелуй меня Дементор! Сначала Нарцисса доставала за нечастыми домашними обедами в Мэноре, когда прознает - хитрющая, как лисичка - о больно уж ценном подарке Люциуса чего-то, из ряда вон, всё лепеча чепуху по-французски. Сейчас маячит повсюду, словно обретшая новую жизнь, как лазиль, поживевшая Маменька - похотливая старая сучка, ей даже поздняя беременность не в тягость, а в радость - опекает на каждом шагу «сыночка», а теперь вот ещё одно белокурое несчастье - будущая липовая «жена».

Волосы по обычаю низко спускаются на лоб плотной, искусно завитой чёлочкой - ромеи ещё с эпохи Республики не любят высокого женского лба, считая его некрасивым. И может быть, они правы. Ну хоть в чём-то ромеи должны быть правы, не так ли? На голове будущей карпогенной* * невестушки наворочен какой-то невъебенных размеров колокол маггловский церковный из волос, разумеется, с шиньоном, да не одним, а может… Да нет, своих бы не хватило, хоть расти их все двадцать три года жизни, попросту состригли густых, чёрных, длинных волос с бритток - рабынь и обесцветили какой-то краской или с помощью простейшей алхимии. Ан, может, Адриана-то и в парике вовсе - кто ж её разберёт? А ночью её разденут, и под высоченным сгустком не своих, надеюсь, хоть промытых от рабыниных вшей, волос окажутся хлипкие три с половиной волосинки, того и гляди, выпадущие во время сношения с… Квотриусом… А с кем же ещё? Не со мной же в самом деле. «Я тебя не трону - ты не беспокойся», - как поётся в заводной шотландской песне по обращению к шотландцам же, но горцам. И если в первые недели, покуда, я надеюсь и уповаю на это, Квотриус не придёт в себя, поскорее стряхнув пелену безумия, Адриану никто, кроме домочадцев - похотливого Таррвы и, обязательно, моего почти-что-друга Фунны - не тронет, то потом за дело примется истинный, де-факто, как сказали бы сенаторы, муж - Квотриус. Да, но он же откажется, следуя ромейским обычаям, прикоснуться к беременной, пусть и не от него, женщине… Он - не Папенька, которому любую - порожнюю, что бывает редко, или брюхатую бабу для утех подавай, даже если это касается собственной, вроде, как любимой пока, супруги. А-а, ладно, что-нибудь решу я по этому поводу, обязательно решу, и уже в о-о-чень скором времени, я и не сомневаюсь.