Звезда Аделаида - 2

Снейп волновался сейчас из-за всего, ему же предстоит с минуты на минуту, не емши, подвязав потуже праздничный пояс, аппарировать в лес, а нужно ещё успеть приодеться как можно потеплее. На улице сегодня лёгкий морозец. И это уже в конце октября! Вернее, до самого конца месяца ещё более декады, сегодня всего лишь семнадцатое число по «ново-старому» стилю, но всё равно так непривычно, холодно и, вообще, не по себе! Будто в другой стране оказался! Ведь нет обычных британских осенних октябрьских и вплоть до самого Рождества, холодных дождей и, как следствие, активного листопада, «здесь», в этом времени, все ливни прошли одной полосой, начавшись с тёплых сентябрьских гроз, закончившись первыми днями осенней октябрьской пронизывающей слякоти. А потом наскоро всё высохло, деревья стоят почти без единого листочка, но вскоре и подмёрзло. Вспомнить только сентябрь - начало октября, по прикидкам Северуса, это были именно месяцы «девятый», начавшийся неимоверной жарою без капли влаги, и начало месяца «десятого», непосредственно в походе, так там было практически постоянно дождливо, но не холодно, или висела облачная дымка, скрывающая и сильно преломляющая прямые лучи солнца. Но оно, по крайней мере, ещё согревало, даже через ткань простого солдатского сборно-натяжного шатра, в котором Северус выхаживал раненого брата, тогда ещё без этого прилепившегося словца - «названный». На обратном же пути, таком долгом и… одиноком, без капельки любви и теплоты со стороны возлюбленного брата, Северус чуть совсем не закоченел от пронизывающих северных и северо-восточных ветров, кажется, выстужающих напрочь всё оставшееся, слабенькое тепло тела, обездвиживая холодом конечности. Всё это «благолепие» сопровождалось практически непрерывными, секущими открытые части тела уже ледяными ливнями, словно мириады острых иголок. Главной виною бедственного состояния поникшего было Снейпа оказались, конечно, абсолютно пустой желудок и тонкое сложение. Всеобъемлющий, вынужденный голод послужил причиной тому, что истощённый Северус потерял счёт дням бесконечной, вымотавшей его дороги домой. Только тогда измочаленный Мастер Зелий задним умом понял, каково это было бы, если бы ему не посчастливилось проявить свои магические способности не перед каким-то дикарём, вроде возглавлявших покорённые племена настоящих полу-животных. И не доставил бы его услужливый возница генерального полномочного вождя всех х`васынскх`, имевшего многочисленные контакты с ромеями и даже не раз воевавшего со своими воями бок о бок с самим Малефицием, человека по зовимому имени Нуэрдрэ, жестокой кончины которого Северус себе так и не простил до конца, вовремя к дому оказавшегося военачальником давнего предка. Тогда Северус мог бы разделить участь Тома и Гарри, только при одном условии - если бы у него отняли волшебную палочку и не сломали бы её с похабными шуточками, такую грозную по действию и беззащитную на вид. Северус не имел бы ни дома, ни пристанища, ни крыши над головой, даже соломенной, вынужден был бы пытаться сбежать от «благородных Хозяев», что ему, как опытному шпиону, несомненно удалось, просто аппарировав от «работодателей», а затем скитаться по жёлтым кирпичным дорогам, подобно бездомному нищеброду. Да его там же, на жёлтых кирпичах, убили бы варвары - кельты ли, пикты ли - только из-за богатой и многочисленной, по их меркам, одежды на первом же переходе из одного неизвестного городка в другой, не более известный - карты Альбиона времён римского владычества Северус никогда не видел и даже не слыхивал о такой. И неважно, на большой дороге или на очередной незаметной, неразъезженной в чью-либо латифундию, куда бы он пошёл за подаянием, пришлось бы сложить ему голову. Не исключено, что ему отрубили бы «неромейскую», а, значит, варварскую голову тяжёлой, длинной спатой или проткнули в сердце острым, коротким гладиусом бритты - наёмники, стоящие при воротах, тоже из-за странного, на их взгляд, невиданного богатого одеяния - «туники» с разрезом посредине из ткани, обладающей неким серебристым блеском, всего бродяжьего гардероба - многослойной, «бабьей» одежды, а после бросали бы жребий, кому что из окровавленных - ну, да это пустяки! - вещей достанется.

А так - получилось, что есть дом милый дом, столь важный для любого англичанина, мага ли, маггла, в котором тебе всегда рады, услужат Господину дома, не оставят болеть без ведома врача и без лекарств, хотя и примитивных, но, всё же, принесут поесть вкусненького, перестелят ложе в случае конфуза или же когда пропотеешь et cetera. Но Снейп не хотел больше болеть, хоть он и простыл, но сопли и слегка охрипший голос - вот и всё, вполне терпимое нездоровье. Ему была противна сама мысль лежать обессилевшим от глада и хлада. Он уже належался вдоволь по милости Квотриуса.