Звезда Аделаида - 2

- А вот я им всем, этим зазнавшимся обжорам и ленивцам - иж, расположились на подушках в трапезной и то и знают, что всё жрут, жрут, жрут…словно оголодавшие какие, будто бы дома они и мяса не вкушали - я этим Сабиниусам мужской половой хуй-то покажу! Нечего дурить опасного мага - зельевара, пусть они и не узнают никогда, что это именно я сварил Абортирующее зелье, о котором они и понятия не имеют, нечестной девке, их, можно подумать, родной сестричке. А могу ведь и отравить её на хрен!.. Нкет, не буду, иначе с кем же Квотриусу размножаться! Можно подумать, по их сальным, обмазанным - бррр… - вездессущим, честное слово, бараньим жиром, рожам не видно, кто кому единокровная родня. Даже эти двое старших, страшных обжор происходят от разных матерей да и разница в возрасте большая - старшему под шестьдесят, а младшем, как я понимаю, следующему по старшинству сыну этого мерзавца Верелия, запудрившего всем нам мозги, под сорок, скорее, лет тридцать пять или около того. Ежу понятно, что никакая мать, не будь она ведьмой, а это я исключаю, не смогла бы выносить обоих, а вот отец у них один - всё тот же Верелий, маг-долгожитель. Интересно, у него и сейчас встаёт?По крайней мере, у господина Директора Хогвартса ещё - да, встаёт, но редко. Он мне в порыве откровенности, вапрочем, ничем не заслуженной мною, сам признался, как ему тяжело без мужчины.

- Даже названному брату не скажу об Абортирующем зелье! И, уж тем более, моему ненаглядному, невинному Гарри![i]- возмущался и ярился Снейп, чувствуя, как ледяная корка болотца проваливается под его драными подошвами, и в туфлях становится до невозможности сыро и холодно, - Ведь ради возлюбленного своего же… одного из двух, впрочем… стараюсь, разрывая в мелкие кусочки собственное сердце, деля время, отведённое для страстной любви с Квотриусом, раз уж не получить мне такой, пылкой, в прямом смысле, всеобъемлющей от Гарри, и между мною, братом и кем? - ничтожной, ногтя Гар… нет, не стоит… даже грешного Квотриуса не стоящей блудливой женщиной. А делаю я это - всё это шаренье по болоту, когда и мои башмаки подвели, и того и гляди, сляжешь с температурой, а Папенька, не понимая причин моего нездоровья, прикажет, да, прикажет идти жениться, а то, мол, «мужеложец ты еси, от свадьбы с девою чистою отказываешься» - ради звезды моей черноокой, возлюбленной плотски и, да, пожалуй, что и греховно, слетевшей с пути, предначертанного Создателем, не вращающейся больше совокупно с остальным небом вокруг центра мира. Звезды сумасшедшей, идущей против законов творения и круговорота Вселенной, живущей теперь по своим, индивидуальным расчётам, а, скорее, их полнейшему, ужасающему, пугающему всех, но не меня, отсутствию.