Звезда Аделаида - 2

Впрочем, кровавое, так и не успевшее застыть, содержимое бочки, чего я так боялся - да от одного лишь вида злополучной бочки мне становилось не по себе, но Квотриус словно и не замечал её, как и всего вокруг! - наматывая бессмысленные круги с братом по двору, так вот, кровавая вода давно слита в отхожее место, и сейчас нет никакой возможности оставить в ней даже налитый кипяток хотя бы тёплым - на улице стало слишком холодно, особенно вдарили недетские морозы сегодня в ночь, когда я курил эрзацы один за одним и бодрствовал. Квотриус же, если действительно обрёл вновь рассудок, а мне кажется, что так оно и есть, не залезет сдуру в ледяную воду вспарывать себе вены. - промелькнули явно запоздавшие мысли.

- Нет, ничего я уже не соделаю, - успокоил разыгравшееся воображение Снейпа младший брат, - поздно, слишком поздно что-то творить над собою, ведь сегодня настал день страшный для меня, печали исполненный, се еси день свадьбы твоей, о Северус, северный ветер мой, и остаётся мне только пережить день сей горький, день, долженствовавший стать наилучшим, светлейшим в моей жизни с самого конца месяца девятого, ибо разум вновь обрёл я!

А о названии мира сего, вот правда, только поверь мне, не ведаю я сам, как и узнал. Пришло сие само, уже после написания сиих необычных, столь не схожих ни с лирическими строфами, ни с одами, ни на сатиры многих великих поэтов ромейских не похожих - к тому же никогда не писал я сатиры! - а просто вельми странных строк. Случилось так, словно бы осенило меня: «Побывал ты в мире Немёртвых и остался жив, в Посмертие не унесённый. Теперь же и отныне будь здрав и живи, ибо исцелился ты от слабоумия своего, зло несущего и тебе самому, и близким твоим, кои ещё любят тебя и не потеряли надежды на самоисцеление твоё, о Повелитель Стихий! ". Сам изумлён был я, когда узнал название мира сего ненашего, лилово-пурпурного, и красивого и безобразного в миг единый, и осознал я впервые, что был безумцем столь долгое время. Сие также привело меня к печали великой, неоплаканной, невыплаканной. Не осознавал я помешательства своего. Видимо, ко счастию для себя лишили меня знания сего милостивые и справедливые боги отца высокорожденного моего. Иначе бы, осознав всё, что со мною приключилось, давно соделал бы над собою нечто, убившее меня. К несчастию моему, помню я, как овладевал тобою, о возлюбленный брат мой, высокорожденный патриций и Господин, и необычайно стыдно стало мне от того.

Прости, прошу, нет, молю-у тебя, о Северу-у-с-с, великодушием даже к рабам своим отличающийся - забудь сей величайший грех мой!