Звезда Аделаида - 2

- Достойный есть всадник наследственный ты, о Квотриус, непосредственный, скромный брат мой возлюбленный И не беспокойся ты… так о происхождении своём, ибо пусть и нехорошо оно, но человеком замечательным соделал ты себя сам, воспитанием своим, учёностью, начитанностью, знанием египетских письмён, загадочных для меня, и прочия многая, и прочия ещё более многая… Если позволишь ты мне перефразировать сложившийся фразеологичемский оборот, коий применил я к познаниям твоим… О возлюбленный брат мой Квотриус, лучезарная звезда моя на небосводе, прямо посреди его, там, где Галактика* пролегает…

- Как смею я не дозволить тебе хоть что-то? Я же - младший брат и полукровка, к тому же. Но вот тебе моя мольба: о Северу-у-с-с, не позволяй мне опозорзиться пред сим человеком свободным дабы узнал он полукровное рождение моё, но не ромнйское происхождение от обоих родителей - ромеев.

- Ну, что ты так разволновался, о поэт мой, подобравший столь прекрасные эпитеты имени моему, довольно обыкновенному среди ромеев… Конечно, не отдам я тебя в насмехание какому-то ничтожному рабу, когда в доме моём станет он свободным, да и я, и ты научим его благородной латыни, дабы обрёл он язык достойный, наконец.

При последнем предложении Квотриус еле удержался от того, чтобы скривиться. Так противна была ему мысль об обучении этого грязного, бездушного тулова латыни благородной и, в некоторых случаях, к примеру, в молитвах, обращённых к богам, священной даже.

- Я уверен весьма, что рана твоя затянется к тому времени, кое загадал ты, о Квотриус мой, ибо такое сильное чародейство навёл я на тебя, что сам… Впрочем, это уже прошло, и я снова полон сил жизненных.

- Ты отдал много сил, кои наполняют жизнь нашу, дабы исцелить меня? Так ли сие о Северус, брат мой возлюбленный?

- Да, но это уже в прошлом.

Пойду посмотрю, как там наши бараны, а то всё вкусное съедят.

Поттер, вы можете не смотреть на меня голодными глазами - вы уже ели дважды за день, вот и хватит с вас.

- Ел Гарольдус сей неподходящую ему покуда по статусу рабскому пищу - мясо?!

Квотриус воскричал в полный голос от такого безобразия, с нескрываемым гневом, словно поняв, о чём разговаривает эта парочка, просто увидев, что дневная его порция валяется в в шатре на овчине, неряшливо, в виде уже начисто, до суставов обглоданной кости и парочки рядом, поменьше.

-Успокойся, прошу тебя, брат мой Квотриус и ляг, как лежал. Всё дело в том, что должен был я накормить Гарольдуса хоть чем-то, лепёшек второй день в лагере нет, ты же всё равно спал, и тогда твою порцию сожрал бы какой-нибудь наёмник под жгучую воду гвасинг, - Квотриус расслабился и лёг. - А есть только награбленные овцы х`васынскх`, и их много, так, что только знай, налегай. Ты удостоверишься, что все легионеры и всадники кормят своих рабов и рабынь с детьми именно тою самою бараниною. Больше еды в лагере нет. Есть, конечно, лук и чеснок, но они достаются воинам. Хотя лук за столько дней и подвял, лишь чеснок остался таким же преярым. Но сие его свойство до месяца безымянного.

Так будете вы, Гарольдус, мясо, вкусное, истекающее соками и жиром мясо от только что снятого с вертела жирного барана («Мерзость какая!»)? Он столь вкусен, что я съел бы и вашу порцию («Ага, съел уже один такой, а потом всю комнату заблевал. Новую комнату, довольно чистую, между прочим, и без этих страшных малеваний на стене, хотя… Надо признаться, они придают белёным стенам видимость какого-то вычурного, сюрреалистического своею неправильной реалистчностью ковра» ), но боюсь, живот мой лопнет после дневной трапезы, столь велика она была.

- Ничтожный Гарри вовсе не хочет есть - он же спал, а не работал. Да и шмоток мяса с жиром был велик, - добавил он практически после минутной паузы.