Звезда Авроры

Триггер разлетается по всему мостику осколками металла. Один царапает мне щеку, другой просвистывает мимо горла, вопль в ушах нарастает. А перед Авророй плавает в воздухе алмаз, который был вделан в грудь статуэтки. Он больше, чем сперва казался, – основная его масса была скрыта, как скрыт айсберг под поверхностью океана.

Сейчас он светится, и поверхность его изрезана сложным узором из спиралей.

Аврора манит рукой, и камень подплывает к ней, приземляется на маленькую ладошку. Когда он касается кожи, возникает проекция из чистого света, заполняющая весь мостик – калейдоскоп светящихся точек, миллиарды точек, вихрей, спиралей, узоров, которые узнает любой кадет Академии Авроры.

Голос Кэт перекрывает растущие вопли:

– Млечный Путь!

Вся наша галактика целиком.

Камень переливается, пульсирует. И среди огромного собрания мерцающих звездных систем, вопреки монохромности Складки, десяток солнц становятся красными. Единственное цветовое пятно среди черно-белого, алое, как человеческая кровь. Вопль в воздухе становится почти оглушающим.

Я ощущаю в животе холодный ком панического страха, не понимая толком почему. И чувствую, что у остальных то же самое – сеть их разумов потрескивает инстинктивным ужасом. Страх совершенно первобытный, страх талаена в темноте, когда ему на спину падает тень от крыльев драккана.

Страх жертвы.

Я смотрю на проекцию, борясь с этим ужасом в груди.

Вижу разворачивающуюся перед нами, вокруг нас, галактику, спиралью навивающуюся на огромную черную дыру, лежащую в ее побитом штормами сердце.

Невероятное небо, переливающееся и пульсирующее красными точечками иллюминации.

И до меня доходит, на что мы смотрим.

– Звездная карта! – кричу я, перекрывая вопль.

Галактика начинает двигаться, будто время потекло вперед. Обращается вокруг блестящего черного сердца, быстрее и быстрее. Бесконечная спираль, миллиарды звезд, взаимодействующих и мерцающих, вспыхивающих и гаснущих.

Системы поближе к сердцу вращаются быстрее, обгоняя медленные звезды на окраинах, протекая над ними и сквозь них, заставляя силой своей рябить звездный свет.

Космический балет. Сотни тысяч лет в мгновение ока. И краснота начинает расползаться от немногих освещенных звезд, как кровь, пока вся галактика не тонет в алом.

Аврора смотрит на меня. Белый глаз мерцает внутренним светом, кровь течет по подбородку и расплескивается каплями по палубе. Я чувствую, как при виде ее крови Тяга ревет в моих жилах. Желание ее защитить заглушает все мысли и здравый смысл. Она показывает на изображения на центральном дисплее – агенты ГРУ, с мертвыми проросшими лицами.

– Ра'хаам, – говорит Аврора.

– Ей больно! – говорю я, делая шаг вперед.

– Гештальт, – отвечает сущность, которая овладела Авророй, показывая на красные пятна. – Берегись. Ра'хаааа-а-аммм!

– Отпусти ее!

Я хватаю Аврору за руку. Холод такой яростный, что обжигает.

Палуба уходит у меня из-под ног, вокруг меня пустота, какой же я маленький, пылинка оживленного углерода с водой посреди океана бесконечности.

И все, что я пережил. Все, что вынес.

Разрушение родного мира. Гибель моей культуры.

Истребление моего народа. Моя мать. Моя сестра.

Мой отец. Война снаружи и Враг Внутри.

Все это кажется ничтожным.

– Вввввсееее, – говорит Аврора. – Горррритт.

Она закрывает глаза и обмякает у меня в руках.

– Святые пламенные яйца, что с ней? – спрашивает Кэт.

Зила подбегает к Авроре, измеряет показатели униглассом. Корабль уже не трясется, жуткий вопль прекратился, будто лампу потушили. Тайлер и прочие смотрят на остатки звездной карты, медленно тающие в воздухе, как тают круги перед глазами, когда посмотришь на солнце.

– Сердцебиение нормальное, – докладывает Зила, и я вздыхаю с облегчением. – Дыхание нормальное. Все в норме.

– Гм… – Скарлетт медленно поднимает руку. – Позвольте не согласиться.

– Поддерживаю, – соглашается Фин, глядя расширенными глазами.

Тайлер все еще смотрит на тающую звездную карту. Расходящееся красное пятно сжалось, оставив гореть красным лишь исходные звездные системы, а все остальное вокруг нас снова стало черно-белым.

Он качает головой, смотрит на меня, потом на девушку у меня в руках.

– Отнеси ее в лазарет. Зила, иди с ним. Постарайся привести ее в чувство.

Я смотрю на Зилу, но она вновь владеет собой, будто и не было нашей стычки. Так что я киваю, поднимаю Аврору осторожно, как спящего младенца. Когда мы выходим с мостика в коридор, я слышу за собой тихий голос Скарлетт:

– Тай, что, к чертовой матери, все это значит?

Но дверь скользит на место прежде, чем наш Альфа успевает ответить.

И я остаюсь посреди тишины.

27. Зила

Я стою над бесчувственным телом Авроры с медицинским сканером в руке. Она лежит на биокушетке в лазарете, и я снова проверяю жизненные показатели. Прошло уже почти пять минут, как я ее оглушила, и она должна вот-вот очнуться.

– Все в порядке? – тихо спрашивает Кэл у меня за спиной.

– Ее показатели не внушают ни малейших опасений.

– Я имел в виду тебя, Зила.