Звезда Авроры

У меня рука все еще онемевшая после его удара по нерву, но боли нет. Обернувшись к нему, я вижу в его глазах только заботу, но она тут же тает, сменившись облегчением, когда Аврора слегка шевелится, поднимает руку ко лбу и стонет. Забыв обо мне, Кэл шагает вперед, рот у него чуть раскрыт, смотрит он только на Аврору.

– Ч-что это меня стукнуло? – шепчет Аврора.

– Оставлю вас одних, – слышу я свой голос.

– Зила, – окликает меня Кэл, когда я поворачиваюсь к двери. – Я правда прошу прощения. Я только хотел отобрать у тебя оружие.

– Я понимаю, – вру я.

За мной закрывается дверь, а в ушах у меня звучат слова моего Альфы:

Ты о каждой вещи знаешь, как она устроена и как работает. Кроме других людей.

Это и правда, и неправда одновременно.

Я слишком много узнала о том, как устроены люди, когда мне было шесть лет.

Я знаю все, что нужно о них знать.

Но все равно не могу сказать, что я их понимаю.

28. Кэл

Я должен был это предвидеть.

Аврора открывает глаза, свет попадает на радужки, превращая их в блестящие жемчуга, и волна облегчения захлестывает меня, вырываясь изо рта тихим вздохом.

– Бе'шмаи…

Я помогаю ей сесть на биокушетке, смотрю, как она промаргивается от сонной одури, вызванной выстрелом Зилы. Мысль, что ей уже не грозит опасность, гасит огонь, сжиравший меня там, на мостике. Если правду сказать, сам ее вид – вода в бескрайней пустыне. Но никогда в своей жизни я еще не был так измотан. Так продолжаться больше не может.

– Что ты помнишь? – спрашиваю я ее.

И смотрю, почти завороженный, как ее лоб пересекает морщинка.

– Зила… в меня стреляла.

– Она не хотела тебе вреда, – говорю я. – Она лишь хотела пробудить ту силу, что в тебе.

Аврора смотрит на меня, и у меня сердце начинает биться чуть сильнее от ее взгляда.

– Эшвары, – шепчет она.

– Да, Древние, – киваю я. – Как-то они со всем этим связаны. И ты какую-то роль в этом играешь, Аврора.

– Это безумие. – Она закрывает глаза, трет виски, будто от боли. – Я все это видела. Даже когда была без сознания. Как будто… как будто я вышла из собственного тела и вижу его на экране видео. Зила в меня стреляла, а ты…

Наши глаза снова встречаются, и у меня сердце падает. Я жду выговора. Праведной выволочки за то безобразие, которое учинил над своими товарищами. Я снова чувствую свернувшегося в груди Внутреннего Врага и тень отца у меня за спиной.

– …ты меня защитил, – говорит Аврора.

Я моргаю, качаю головой:

– Нет. Я покрыл себя позором.

Она смотрит на меня, меряет взглядом с головы до ног и обратно.

– Не понимаю я тебя, Леголас, – вздыхает она. – Ну вот совсем. То ты говоришь, что я обуза, и в упор меня не замечаешь. Через минуту ты уже прокладываешь себе путь через штурмовик АОТ, чтобы вытащить меня из тюрьмы, или бьешь морды своему же экипажу, чтобы меня защитить. – Она вздыхает и качает головой: – Чего же ты хочешь?

Я делаю глубокий вдох, колеблюсь перед тем, как дать себе упасть. Потому что слова, которые я скажу, обратно уже не взять. Но я не должен был допускать, чтобы так далеко зашло. И сейчас я больше не могу.

– В прошлый раз я тебе об этом говорил. Почему я себя так веду при тебе.

– То есть как полный болван? – спрашивает она.

Несмотря на боль в стиснутой груди, я чувствую на собственных губах легкую улыбку, пока ищу нужные слова. Ищу способ сделать так, чтобы хоть что-то тут звучало осмысленно.

– Притягиваются не только планеты, Аврора, – говорю я наконец. – Не только звезды. Все клеточки нашего тела, каждая клетка творения притягивают предметы и людей. И вот это… это и есть то, что я чувствую. К тебе.

Она слегка хмурится, в теплом свете блестят ее глаза.

В эту секунду она так красива, что у меня дыхание перехватывает начисто. И все же я его возвращаю, потому что, если не скажу сейчас, то никогда уже не смогу сказать.

– У сильдратийцев это называется Тягой, – говорю я. – Это инстинктивное… влечение, которое мы ощущаем. Природная связь. Первичная. Действительно как притяжение. Я никогда не слышал, чтобы кто-то из моего народа испытывал Тягу к землянину. Но вот… к тебе она у меня есть, Аврора.

Она пытается что-то сказать, но мои слова текут неудержимым потоком.

– Я не хотел, чтобы остальные знали. А у тебя и без меня хватает сложностей. Я думал, что раз ты видела меня до того, как встретила, это может быть… предначертано судьбой, что-то в этом роде… – Я мотаю головой, чувствуя себя полным идиотом. – И потому я старался уберечь тебя от опасности, не давая понять, что происходит. Не хотел у тебя вызывать чувство, будто ты к чему-то обязана.

– А какое… какие обязательства это могло наложить? Будь я сильдратийкой?

Между нами ложится тишина. Долгая.

– Тяга – это связь между любящими на всю жизнь, – говорю я наконец. – Между половинками пары.

Она молчит, явно не находя слов.

– Мне не надо было до этого доводить, – вздыхаю я. – Вообще допускать такое чувство к человеческой женщине. Это нечестно и по отношению к тебе, и к остальным. И тебе не надо было бы делать этот выбор.