Звезда Че Гевары. История кубинских интернационалистов

Интернациональная внешняя политика Кубы, воплощенная и в оказании международной медицинской помощи, во многом способствовала восстановлению дипломатических связей со многими странами мира. Если в 60-е годы страна оказалась во многом в ситуации дипломатической изоляции, то с начала 70-х годов страны Латинской Америки постепенно восстанавливают отношения с Кубой. А уже к началу и середине 80-х годов дипломатический и политический статус Кубы оказывается полностью восстановлен, страна становится полноправным субъектом международных отношений. Так, в начале 1986 г. республика имела дипломатические отношения со 121 государством (для сравнения, батистовский режим был признан 51 государством)[305].

Наконец, кроме экономической поддержки и политического признания, благодаря интернациональной деятельности Куба «зарабатывает» то, что в современной политологии называется «символическим капиталом», а попросту говоря – получает огромную международную поддержку. В немалой мере этим можно объяснить систематический провал антикубинских резолюций на сессиях Генеральной Ассамблеи ООН. По словам Армандо Вальядареса – кубинского эмигранта, представителя США в Комиссии по правам человека при ООН в 80-х годах, – во многих случаях африканские или латиноамериканские делегации отказывались голосовать за то, чтобы послать представителей ООН для отслеживания «нарушений прав человека» на Кубе, мотивируя свой отказ тем, что попросту боятся, что Куба отзовет медицинские миссии из их стран, или тем, что чувствуют моральный долг перед кубинским народом[306].

Более того, по иронии судьбы и в ответ на многочисленные попытки обвинить Кубу в нарушении прав человека, в 2008 г. Куба была выбрана в Консультационный комитет по правам человека при ООН и переизбрана в октябре 2020 года.

Кроме того, биотехнологическое производство является «точкой прорыва» экономической блокады, навязанной США, что также имеет большое политическое значение. Известно, что в 1993 г. ряд кубинских патентов на лекарства были признаны (а затем и куплены) Патентным бюро в Вашингтоне, подчиняющимся Департаменту торговли США. В 1999 г. ведущие мировые информационные агентства обсуждали следующую новость: впервые за 40 лет блокады правительство США разрешило крупной совместной англо-североамериканской фармацевтической корпорации Smithkline Beecham участвовать в клинических испытаниях и коммерциализации кубинской вакцины против менингита Б. Куба была единственной страной в мире, добившейся в 1989 году успехов в разработке эффективной вакцины против этого заболевания, убивающего в год 50 тыс. детей и подростков, в основном в странах Африки и Латинской Америки[307].

Успех кубинской биотехнологии послужил серьезным фактором прорыва экономической и политической блокады острова, повлекшим за собой и информационный прорыв. Даже многие журналисты западных СМИ удивлялись и восклицали: «Как это страна, где не хватает мыла и аспирина, обладает столь значительным научным потенциалом?»[308]

И все же это единичный случай, то самое исключение, которое только подтверждает правило. Так, крупнейшие американские фармацевтические корпорации Merck Sharp&Down и Johnson&Johnson неоднократно изъявляли желание сотрудничать с Кубой, но всякий раз сталкивались с непреодолимыми преградами блокады. Также именно из-за блокады большое количество кубинских лекарств не выходит на международный фармацевтический рынок, не подвергается так называемому процессу коммерциализации. Многим фирмам попросту запрещается посредничать между кубинскими производителями и потребителями в третьих странах, а для того, чтобы продвигать свой товар на рынки, надо заниматься коммерческой продажей, организовывать розничные сети и т. д. У Кубы недостаточно ресурсов и сил, чтобы сопротивляться недобросовестной конкуренции фармацевтических ТНК, стремящихся к тотальному контролю над мировым рынком лекарств, а также протекционистской политике североамериканских и западноевропейских государств, защищающих интересы своих ТНК. Кроме того, по правилам блокады третьи страны не имеют право продавать на североамериканском рынке товары кубинского происхождения, как и Куба не может приобретать у третьих стран товар, потребительская стоимость которого более чем на 20 % имеет североамериканское происхождение.