Звезда Даугрема

Казалось, время замедлило свой неуловимый ход, когда черный хвост обрушился на мост, и жуткий рев страховидла смешался с грохотом рушащихся опор и разбивающихся камней. От страшного удара мост треснул и стал разваливаться, словно игрушечный домик из плохо подогнанных деревяшек. Зезва бежал вперед, еще чуть-чуть, вот она, стена из снежных, замерших елей, совсем близко… Но камни вздыбились под ногами Ныряльщика, и все завертелось перед глазами: снег, куски опор и перил, огромные валуны, один из которых просвистел так близко, что Зезва невольно зажмурился. Камень неминуемо размозжил бы мзумцу голову, но черная масса ледяной, рычащей воды выросла из снежной темноты, опрокинула отчаянно сопротивлявшегося человека, оглушила, утащила в мрак и пропасть. Вслед летели камни и опоры моста. Перед глазами Ныряльщика все потемнело и утратило смысл. Последнее, что он слышал перед тем, как потерять сознание, было утробное рычание рогатого водяного чудища.

* * *

Архр вцепился в плечи отца, прошептал дрожащим голосом:

— Папа, вон там…

Эррохр рыкнул, задумался на мгновенье и бросился вниз по снежному склону, сжимая копье сведенными о напряжения пальцами. Взметался мокрый снег, ледяной, порывистый ветер бил в лицо, но мхец упрямо мчался вниз, чувствуя, как ухает время от времени сидящий на плечах сын.

— Папа, там, там!

Эррохр вылетел на берег, рывком сбросил Архра, задыхающимся голосом велел ему сидеть за большим снежным валуном, что мрачным глыбой нависал над рекой. Сын растерянно кивнул, и лесной мхец бросился в ледяную, бурную воду. Вынырнул, отфыркиваясь, и поплыл вперед, пробиваясь сквозь бурлящую массу, туда, где темнело в воде тело того, ради которого уже отдал свою жизнь Длинный.

Медвежонок некоторое время послушно прятался за камнем, но затем не выдержал и вышел к самой воде. Брызги налетели ледяным дождем. Мальчик долго вглядывался в ночную темень. И когда до его слуха опять донесся страшный рев Духа Пропасти, Архр попятился к валуну, споткнулся и упал на спину, больно ударившись затылком о каменистый, покрытый снегом берег. Рев стал еще ближе, он уже заглушал рокот свирепой горной реки. Мальчик поднялся. Где же папа? Отчаяние медленно, но неуловимо подступало к горлу, сдавило грудь, на глаза навернулись слезы. Папа, где же ты… Шорох! Архр радостно вскрикнул, увидев выросшую из темноты тень.

— Папа? — позвал он неуверенно.

Еще две тени, затем третья, четвертая, пятая… Архр в ужасе увидел, как его окружили огромные волосатые существа с белоснежным мехом. Снеговики! Ребенок уперся спиной о валун, и залился слезами. Как же так…

Снежные мхецы вдруг насторожились. Один схватил отчаянно закричавшего Архра, закрыл волосатой ручищей рот мальчика. Его товарищи радостно и глухо зарычали, чуть наклонив головы. Ничего не понимающий Архр извивался в тисках рук снеговика, и в ужасе ждал, что чудовище вот-вот появится, настолько уже был близок утробный, яростный рев. Но снежные мхецы, застыв ледяными камнями, без страха смотрели в сторону реки. Медвежонок утих, но тут же встрепенулся, потому что из темноты шагнула знакомая фигура, сгибающаяся под тяжестью человеческого тела.

Эррохр уложил наглотавшегося воды Зезву на землю и успел несколько раз ударить человека по щекам, когда ему в спину уперлось сразу три наконечника копья, а еще три снеговика выросли над головой, угрожающе рыча. Сердце лесного мхеца сжалось: Архр! Он принялся озираться, затем внюхался в морозный воздух. Здесь, сын здесь, в руках проклятых снежных… О, Духи Леса! Эррохр сжал кулаки.

Зезва мучительно закашлялся, попытался сесть, но тут же повалился на спину. Чья-то рука резко подняла его в воздух, встряхнула. Бросила обратно на камни. Дрожа от холода, чувствуя, как безжалостный ветер злобно продувает насквозь промокшую одежду, Зезва увидел прямо над головой нескольких существ. Серовато-белая шерсть шевелилась на ветру, падающие хлопья снега таяли на лицах, а горящие злобой глаза буравили человека. Ныряльщик ухитрился подняться, схватился за подставленную руку мхеца, что вытащил его из воды. А эти вокруг — те самые, с кем он уже встречался там, в лесу у Кеман…

— Зезя!

— Медвежонок! — дернулся Зезва. Он стучал зубами. Еще немного, и он замерзнет насмерть, если… если…

Эррохр что- то пролаял, бросая на снеговиков полные ненависти взгляды. Один из снежных — настоящий великан даже по меркам соплеменников — коротко рыкнул, указал в сторону реки. Его губы раздвинулись, обнажив клыки — мхец улыбался.

Рев чудовища раздался так близко, что заложило в ушах. Волна зловонного, тяжелого воздуха ударила в лицо. Зезва крикнул в темноту, туда, откуда он слышал призыв маленького мхеца:

— Медвежонок, не бойся, малыш! Я здесь… здесь…