Звезда Даугрема

Рев стал оглушающим, и Зезва подавленно воззвал к «курвовой могиле», словно забыв про пробирающий его холод и покрывающуюся ледяной коркой одежду. Глухо и угрожающе ворчал Эррохр. Рванулся с места, завидев, как появившийся из темноты снеговик бросил на камни рычащего, кусающегося Архра. Мальчик вскочил и бросился к отцу и Зезве. Эррохр порывисто прижал сына к груди, затем ребенок повис на руке человека.

— Зезя!

Рев и грохот. Дух Пропасти появился, словно черная стена. Иглы топорщились над чудовищной головой, пасть была широко раскрыта, и темная вода стекала с кривых, похожих на иглы, зубов. Из мрака и шума реки вынырнул хвост и оглушительно ударил по мелкой воде, подняв кучу брызг, льда и обломков камней. Зезва и лесовики впервые увидели глаза чудовища — едва заметные, узкие, похожие на тонкие щели, прикрытые роговыми наростами. Дух Пропасти взметнулся вверх и тут же стремительно обрушился на берег, оглушительно и требовательно ревя. От жуткого смрада слезилось в глазах.

Один из снеговиков схватил Архра за руку и потащил прямо к тяжело дышащей голове. Эррохр вскочил, но и его подтолкнули вперед копьями другие снежные мхецы. Зезва тяжелым шагом двинулся вперед, и вдруг резко бросился вперед, отведя древко от себя. Закрыл собой замершего от ужаса ребенка и вскинул голову, буравя чудище карими глазами. Сглотнул, но не опустил глаз. Подоспел и Эррохр, стал плечом к плечу рядом с человеком. Прорычал что-то непонятно.

— Верно, дружище, — устало согласился Зезва, мучительно ища способ спасти Медвежонка. Схватить на руки, и бежать? Достанут копьями, догонят. Может, в реку и плыть, глядишь, и Эррохр поможет снова. Чудовище… Курвова могила! Зезву вдруг переполнила злость. Страх, только что еще колючий и цепкий, ушел, сменившись яростью. Он не может допустить, чтобы погиб маленький мальчик, не может, курвин корень!! Что делать, что? Дуб всех дери!

Речной монстр шевельнулся, и удовлетворенно ворчащие снеговики поспешно расступились. Их предводитель-великан оскалился еще шире, потряс копьем. Наконец-то. Дух Пропасти принимает жертву, и Снежный Народ будет жить спокойно.

Кровь застучала в висках Зезвы, когда жуткий смрад, идущий из пасти страховидла, приблизился вплотную. Ныряльщик почувствовал, как дрожит локоть Эррохра, взглянул на мхеца и увидел отчаяние в его глазах.

— Курвин корень, — еле слышно пробормотал Зезва, чувствуя, как жмется к нему и отцу маленький мхец, — малыша жалко…

Чудовищная пасть разверзлась, и вонь стала невыносимой. Снеговики принялись мерно бить себя кулаками в грудь и наклоняться взад и вперед. Вождь стоял неподвижно, не спуская глаз с Духа Пропасти. Слава Буранам, он принимает жертву…

Зезва зажмурился, когда чудовищная, полная игловидных зубов, пасть приблизилась вплотную. Монстр на мгновение замер, затем втянул воздух, словно пес, обнюхивающий кусок вкусного мяса.

— Зезя…

— Медвежонок… не бойся…

Без остановки рычал Эррохр, прижимая к себе сына.

Речной червь вдруг дернулся, его голова снова метнулась к Зезве, принюхалась еще сильнее. Озадаченно рыкнул кто-то из снежных мхецов.

— Зезя?

И тут монстр отпрянул, гневно взревел, застыл на мгновение в воздухе, похожий на чудовищную, кошмарную кобру, и метнулся в сторону. С хрустом и чавканьем сомкнулись челюсти. Рывок, сдавленный хрип жертвы. И слабо дернувшиеся ноги великана-снеговика. Но уже через мгновение исчезли и они, навсегда сгинув в бездонной глотке. Взметнулся хвост, поднялись брызги. Снеговики в ужасе разбегались, вереща от страха. Эррохр оглянулся, метнулся к брошенному копью и снова встал рядом с человеком, сжимая оружие. Теперь у него есть оружие! Он защитит сына…

Но защищаться уже не было необходимости, потому что Дух Пропасти, в последний раз дохнув на пленников смрадом, с натужным ревом скрылся в темноте и грохоте реки, окатив их ледяной водой. Дрожащие, мокрые, не веря собственным глазам, два мхеца и один человек еще несколько мгновений не двигались с места, парализованные страхом. Наконец, Зезва с шумом выдохнул воздух и без сил опустился на камни. И почувствовал жуткий, проникающий холод, сковавший руки ноги, запустивший дрожь коленок и стук в зубах.

— Зезя, тати атут, атак, атак! — кричал Медвежонок, повиснув на Ныряльщике. — Тати, тати!

Подошел Эррохр, окинул взглядом дрожащего человека. Оглянулся, держа копье наготове.

— Сынок, нужно спешить. В лесу разведем костер. Иначе твой друг умрет от холода. Залезай мне на плечи, живо!

— Папа, почему Гнилой не тронул нас?

Эррохр покосился на стучащего зубами человека, но ничего не ответил.

Зезва поднял голову, не в силах сдерживать стучащие зубы. Лесной мхец требовательно взял его за локоть. Ухал и порыкивал Медвежонок, подпрыгивая на отцовских плечах.

— Огня… — еле шевеля губами, пробормотал Зезва, — огня!..

Эррохр серьезно кивнул. Он не понимал человековского языка.

* * *

* * *

«Виссарий, брат мой… Тебе страшно? Что ты обрел и что потерял? Откройся мне, не бойся… Брат мой…»