Звезда Даугрема

Рыцари же продолжали погоню, и вскоре весь пляж был усеян трупами отрядников. Но сотня кавалеристов не могла уничтожить весь Душевный Отряд. Каспер развернул каурую, бросил взмыленную лошадь вскачь. Увидел Мурмана, грязного, в крови и черного от гари, радостно кивнул тяжело дышащему Аристофану со свежей царапиной на щеке. Тевад уже восседал на своем жеребце, смотрел вперед и ругался во все охрипшее горло. Вскоре заревели трубы, разнося сигнал к отступлению. Наконец, Мурман повернулся к Касперу.

— Молодец, юноша. Откуда узнал про отмель и дамбу?

За опустившего голову Каспера ответил сотник, тот, что был родом из Даугрема:

— Светлейший тевад, маневр вышел отменный! Господин Каспер все как надо придумал. Ормаз не даст соврать, там же дамба затопленная, а к ней отмель примыкает! Ну, мы и вжарили им по жопам, ха! Вынырнули прямо из воды, как рыбы!

Мурман пристально взглянул на по-прежнему молчавшего Каспера, затем медленно кивнул, и тут же встрепенулся, заерзал в седле.

— Аристофан, едрит твою мать, где эти козодрючеры?!

— Показались уже, светлейший тевад!

Возвращались недовольные рыцари, но с печатью жестокой радости на грязных и потных лицах.

— Ага, наконец… Каспер!

— Светлейший?

— Веди рыцарей и рменов вверх по улице Тысячи Выпивох. Я с козодрючерами и арбалетами за вами. Нельзя медлить.

— А как же…

— Ыги? — кровожадно закончил сотник из Даугрема. — Вжарим, светлейший, а? Засунем им весла в зад!

— К дэвам ыгов, — рявкнул тевад. — Отходим к Южному Валу.

Сотник побледнел, по рядам прибывающих рыцарей прошел ропот.

— Как же так, светлейший тевад? Разве мы не переходим в атаку, пока мятежники не пришли в себя? Мы ждем приказа… Атака, атака!!

Рыцари подхватили этот клич, хрипло, страшно. Каспер увидел дикие, вращающиеся глаза, руки, неистово сжимающие рукоятки почерневших от крови мечей.

Мурман на мгновение зажмурился, затем медленно проговорил:

— Видите вон те галеры? А черные точки видите?

Угрюмое молчание было ему ответом. Мурман скривил губы.

— Душевный Отряд бежал, но это ненадолго, они вернутся. Идем к Южному Валу.

— А Даугрем? — прошептал сотник.

Тевад мрачно взглянул на рыцаря, но ничего не сказал, отвернулся. Бросил, не поворачиваясь:

— Выполнять!

Ыги, все еще жмущиеся к кромке воды, видели, как колонны солнечников втянулись в улицу Тысячи Выпивох. Сначала кавалерия, затем пехота. Арбалетчики замыкали процессию. Вскоре на пляже остались лишь трупы, освещаемые сполохами пожаров. Осмелевшие ыги двинулись вперед. Некоторое время они бродили по полю боя, грабя убитых. Затем разбились на группы и хлынули в переулок Ужа и Змеиную улицу. Вскоре оттуда донесся женский визг и плач.

* * *

Бадр поднял руку, призывая людей к тишине. Внизу, глухо переговариваясь, двигались вражеские солдаты. Сын вождя быстро выглянул из-за огромного валуна, что высился у самого края обрыва. В темноте бренчало оружие, и доносился топот копыт.

— Вождь, — прошептал подобравшийся к нему горец с бельмом вместо глаза, — атакуем? Разом все сверху и…

— Заткни пасть, — прошипел Бадр. — Пусть кавалерия уйдет.

— Но…

— Заткнись, говорю! Даугрем и так наш. За ними идут пешие. Отсечем их от рыцарей! Понял?

— Слышу, вождь, повинуюсь!

— Поднимай людей.

Бадр набросил капюшон, прижался к заснеженному холодному камню. Освещаемая светом факелов, показалась вражеская пехота. Она устало тянулась внизу, похожая на блестящую грязную ленту, с щетиной из копий на извивающейся спине. По правую руку от мзумцев чернели дома, безмолвные и замершие. Справа к дороге примыкали холмы, покрытые снегом и ельником. Именно там, прижимаясь к ледяной земле замерли ыги и барады под командованием Бадра. Горцы провожали солдат кровожадными взглядами. Бадр обратил внимание на тщедушного молодого рыцаря на каурой кобыле. Юнец понуро покачивался в седле, почти не глядя вперед. На солнечнике почти не было доспехов. Можно просто поднять лук и… Нет, не сейчас, пусть пока живет.

Впереди, над черной бездной моря, рвалось к небу оранжевое зарево, а темные клубы дыма соревновались с ночной тьмой в густоте. Прибрежная часть Даугрема пылала, и в свете пожарищ многочисленные лодки и галеры причаливали к пляжу. Новые и новые отряды душевников спрыгивали на гальку, бежали вперед. Бадр хмыкнул. Издали люди похожи на тараканов. Что ж, этот бой, похоже, выигран. Почти… Рыцари скрылись за поворотом виляющей дороги, и прошло некоторое время, прежде чем утомленные мзумские солдаты появились прямо под притаившимися горцами. Бадр взвесил в руке тяжелый меч, улыбнулся. Поднял руку и уже приготовился резким свистом дать сигнал к атаке, но замер, присел, впившись взглядом во вражеского командира, что бодро покрикивал, гарцуя вдоль колонны пехотинцев. Бадр узнал этого усатого великана с наспех перебинтованным плечом. Узнал и едва держащегося в седле лакея по имени Аристофан. Кроме слуги, к изумлению Бадра, за усатым командиром ехало не меньше дюжины баррейнских рыцарей во главе с богатырского сложения всадником, держащим на плече палицу.

— Господин? — услышал Бадр вопросительный зов одноглазого ыга.

— Сидеть, как мыши!