Звезда для гитариста

Взгляд опускается ниже, и я понимаю, почему девушка так меня боялась, так долго скрывалась и испугалась, увидев фамилию моей бывшей.

Глава 31. Звезда

Возвращаюсь домой поздно ночью. Надеюсь забрать вещи и уйти незамеченной. Никто меня здесь не запомнил, никто и вспоминать не будет.

В подъезде стоит плотный запах тухлятины и сигаретного дыма. Лифтами я не пользуюсь, потому иду очень тихо на свой этаж. В семнадцатой квартире плачет ребенок, в соседней лает собака: привычно и обыденно. Только сердце сегодня вышло из строя и глухими ударами под ребра выбивает из меня дух. Я прижимаюсь к стене поближе и тенью выплываю на площадку к съемной квартире.

Замок заедает давно, приходится немного пошуметь, проворачивая ключ, отчего по спине ползут ядовитые невидимые змеи. Но я фокусируюсь на тишине между стенами и от малейшего шороха или движения готова ринуться в сторону и защищаться до последнего вздоха.

В подъезде застывает гробовая тишина, даже пес прекращает лаять на этаже ниже. Только запах все тот же, а возле квартиры сигаретный дым почему-то более плотнее, размывает темень перед глазами, превращая ее в черное молоко.

Хаотично вспоминаю, видела ли я, чтобы соседи на площадке курили, но решаю, что времени нет размышлять, нажимаю на ручку и замираю от тягучего и болезненного зуда в груди.

Я как-то привыкла к этому месту. Здесь грязно, мрачно, вокруг одни мусорники и заброшенный завод. Но все-таки я смогла несколько лет прожить спокойно и даже перестала дергаться от каждого звука, а еще научилась нормально засыпать. Но все это рассыпалось в прах от одного попадания в Грозу.

А что я хотела? Убить человека и выйти сухой из воды? Убить и жить дальше, как все? Убить и жить с другим, вечно высматривая в его глазах такой же гнев, как у Егорова? Или расслабиться и жить, будто ничего не было? Я так не умею.

Оставлю деньги хозяйке, захлопну дверь, и-и-и: «Прощай академия, уроки вокала…»

И Вульф?

Резко оборачиваюсь и едва не падаю от волны крови, что стремительно ударяет в голову.

– Думаешь, я тебя так просто отпущу? – он стоит в темном углу, спрятав руки в карманы. Черная куртка застегнута наглухо, а в теплых карамельно-горчичных глазах нет прежнего тепла и доброты. Только ярость.

Отступаю к приоткрытой двери, надеясь, что успею протиснуться в щель и заблокироваться, но Игорь быстрее.

Шаг. И дергает меня на себя, сильно сдавив талию.

Рывок. И дверь с грохотом закрывается, а я влетаю плечами в холодный металл.

Вдох. И я застываю в ожидании конца.

Выдох.

Вульф медлит, дышит тяжело, шумно, со свистом, раздувает ноздри, как разъяренный бык, а затем впивается до боли в губы. Толкает язык между зубов, будто собирается съесть весь мой страх, прежде чем убить.

Он отрывается на миг, задыхаясь, но затем снова и снова нападает. Целует, наказывает, а я захлебываюсь эмоциями, ужасом и невыносимой тягой к нему. Ноги не держат, от сладости съезжаю по двери спиной, но Игорь вовремя подхватывает под руки.

– Не отпущу... слышишь? – шепчет и снова целует, прячет в больших ладонях  мое лицо. Забирается пальцами в короткие теперь волосы. – Любой тебя узнаю, даже если ты пластическую операцию сделаешь, везде найду, даже если на другую планету улетишь. Поняла?

– Ты связан с Егоровым, – сипло выдыхаю, вцепляясь в его куртку. Приподнимаюсь на носочки, чтобы достать до крепких плеч, почувствовать его силу и власть. Плевать, пусть теперь хоть душит, хоть рвет на куски. Я уже просто не могу. У-ста-ла...

– Дурочка. Моя булавка, – Игорь прижимается лбом к моему лбу, сгибает шею, чтобы оказаться чуть ниже. – Ни с кем я, кроме тебя, не связан.

– Но Марьян…

– Он отец моей бывшей. Скотина та еще! Я Ирину еще полгода назад послал. Она обманывала Сашку, они даже женаты были, потом меня на отношения подбила, а я дурак… Дурак я! Понимаешь?

– Не понимаю, – шепчу и пытаюсь найти в его глазах обман, но Игорь смотрит не моргая и мягко поглаживает мой подбородок. Смотрит прямо, и блеск в глазах выдает его мысли, а затем и губы:

– Звездная, это он сделал? Скажи мне… – его голос глушится и хрипит. Волевой подбородок подрагивает, а зубы скрипят от напряжения.

Слегка отталкиваюсь, но налетаю спиной на дверь. Мое настоящее имя и фамилию никто не знает, потому что я считаюсь давно умершей. Только приближенные охранники Марьяна знали, что я выжила. Они меня к нему и доставили, а потом...

– Откуда…

– Пригласишь к себе? – Игорь горько улыбается и снова касается губ своими. – Скажи, это Марьян тебя сломал? Признайся, Вера-Ника.

– Пожалуйста, не нужно, – я пытаюсь вырваться из его объятий, до боли унизительно все это вспоминать, но Игорь не отпускает. Он щелкает ручкой и заталкивает меня в квартиру, но тут же зажимает рот ладонью и шепчет на ухо:

– Здесь кто-то есть...

Глава 32. Вульф