Звезда для гитариста

Чтобы достать Лиссу, мне приходится перебраться выше, а пламя не ждет, сечет стены искрами, и черный дым гладит дом и устилает густым мраком тропинки к саду.

Где-то вдалеке слышится вой сирен, крики людей, но вряд ли кто-то успеет спасти моего пушистика. Я должен сам.

Хорошо, что с одной стороны к балкону идет широкая клеть для зелени. Летом это спасает от жары и придает моему дому приятный шарм. Решетка довольно хлипкая, дергаю ее несколько раз и, убедившись, что выдержит мой вес, ползу вверх.

Времени все меньше, по ногам ударяют горячие волны, справа жарит в лицо, но я ползу, как человек-паук, твою мать.

Папа перед глазами: его добрая улыбка, покладистый взгляд и ободряющий наклон головы, как тогда, когда он учил меня кататься на велике. «Да, молодец, сынок, все получится!».  И, вплетаясь в голос отца, в ушах звенит голос Саши: «Брат, приезжай. С папой случилась… Его больше нет...».

Зубы трещат от напряжения. Почему именно сейчас все это всплывает в голове? По-че-му сейчас?!

– Лисса, в сторону! – ору, будто она поймет, но кошка внезапно исчезает с подоконника, и я успеваю ударить локтем по стеклу, а сам прижимаюсь к клетке и накрываю рукой голову, чтобы осколки не зацепили лицо.

– Ма-а-ау… – кричит кошка.

– Лисса, иди сюда! Быстрее!

Но она тянет, не выпрыгивает. Пламя перебирается на край клетки, и планки под руками вибрируют от моих резких движений.

Я подтягиваюсь, не обращая внимания, что могу порезать руки о стекло и заглядываю в дом.

Рыжуля мечется по комнате, затопленной едким дымом, и я понимаю, что котенок остался где-то внутри пылающего дома. Наверное, сквозняком дверь захлопнуло.

– Лисса, моя хорошая, кис-кис-кис, иди сюда. Ему уже не поможешь! – подтягиваюсь и заваливаюсь тяжело на балкон. Не обращаю внимания, как мокреет от крови бедро. Впервые за этот короткий промежуток времени простреливает в пояснице, от этого темнеет в глазах, и я не могу подняться.

Пушистая малышка лижет мне нос и мчится снова на выход из комнаты. Заставляю себя встать и поползти следом. Удивительно, но здесь пока еще нет огня, кошке невероятно повезло. Стараюсь не дышать и прикрываю рукавом куртки нос.

– Лисса!

– Мяу, – коротко отвечает она и снова подбегает. Манит-зовет за собой.

– Только быстро, – отвечаю хрипло и, прихрамывая, пробираюсь по комнате к лестнице. На ходу бросаю в карман документы из тумбочки, деньги, несколько медиаторов и часы отца.

Первый этаж гудит и рычит угрожающе. Летница еще цела, хотя перила уже обвивают лозы огня. Дым забивает горло, дерет глаза и остается в груди неприятной тяжестью. Осторожно и быстро спускаюсь, держусь около стены и накрываюсь курткой. Потолок напоминает развернувшийся в реальном мире ад.

Впереди путь перерезали сгоревшие части кухонного гарнитура, что вылетел сюда от взрыва. Черная дыра сквозит и втягивает в дом все больше кислорода, раззадоривая огонь.

Лисса мечется, волнуется, делает отчаянный рывок: прыгает на горящие доски и исчезает в полотне дыма.

– Что ты делаешь?! – взмахиваю руками от шока и вдыхаю горячий воздух. В голове мутно, ноги еле двигаются.

Проходит несколько долгих секунд, прежде чем я понимаю, что нужно возвращаться. Рыжуля не смогла оставить своего ребенка, это ее выбор, а меня снаружи ждет Вера. Я за булавку в ответе.

Но жалобное «Мяу» из гудящего коридора заставляет меня идти дальше.

Под ногами дрожит пол, тело нагревается до предела, я истекаю потом, который тут же просыхает и берется жгучей коркой на коже. Ногами откидываю обломки и замечаю малыша и Лиссу. Котенка придавило досками, и мне так жаль, что я не сразу понимаю, что делать дальше. Лисса ложится рядом с ним, и обернув тельце, лижет рыженькую мордочку, а голова крошки безвольно болтается от ее прикосновений.

– Мяу, – любимица смотрит на меня жалобно, и я решаюсь.

Глава 48. Звезда

Игоря долго нет. Моего Игоря долго нет! Слишком. Невыносимо.

Я так разволновалась, что снова до крови разгрызла ладонь. У меня там и так старые шрамы, теперь будут новые.

Набираю Давида, он в вызовах второй. Его знаю, хотя не скажу, что доверяю без сомнений, но больше просить о помощи некого. Кто такой Генри, кому звонил Вульф последнему, мне пока неинтересно, хотя имя отпечатывается в памяти.

– Гроза, только не говори, что от секса у тебя швы разошлись, – не здороваясь, смеется в трубку врач.

– Помоги нам, – шепчу. – Дом, – задыхаюсь от эмоций, не могу говорить, не свожу взгляда от горящего столба и замечаю, как Игорь лезет по стене к балкону. Сумасшедший! – О, Боже, нет… Дом горит… Помоги, пожалуйста!

– Минут через семь буду, – коротко отвечает Давид и отключается.

И следующие секунды тянутся невыносимо долго.

Я слышу какие-то голоса со стороны поселка и других домов, вой сирен издалека. Считаю стук сердца. Один-два-три. Пропуск. Оно запинается, а потом снова бьет  в грудь, словно хочет проломить ребра. Меня оглушает вой ветра в проводах, и рев огненной пасти в той части дома, где была кухня. Где мы с Игорем пили чай с гренками.

Зачем он полез внутрь?