Звезда для гитариста

– Не-е-ет, – ехидничает Ира. – Ты поменяешь свое решение. Один продинамил, теперь второй? Я с вами не играю, ребятки, – она подходит ближе, я дергаюсь, чтобы избежать ее прикосновения, но громила за спиной резко сводит руки, отчего боль мчится в позвоночник и отдается знакомой стрелой в затянувшемся порезе.

– Уйди, тварь. Что папочка, что доця, – бросаю презренно и снова дергаюсь, и плечи едва не ломаются от напряжения.

– А ты думал, я так легко тебя отпущу, после всего, что у нас было? Что вы вытрете ноги, а я, как бедная овечка, буду молчать? Как эта твоя крашеная? Молчать, когда ее ебут и хвост и в гриву?

– Я тебя убью, – шепчу сквозь зубы. – Если с Верой что-то случится, я тебя размажу…

– Ой, испуга-а-алась, – она пододвигается ближе, тянет ко мне руку и, проводя ноготком по шее вверх, касается губ.

– Что тебе нужно? – справляюсь с отвращением и стараюсь держаться на плаву, чтобы мыслить трезво и не сорваться.

– Ты, Игорё-о-оша, – елейно тянет Ирина. – Ты даже слаще братика. Ярче, сильнее, красивее. В тебе страсти больше. Хочу, чтобы ты со мной был. Трахал до изнеможения. Чтобы любил...

– У меня на тебя не стоит, – отворачиваюсь от ее прикосновений и сплевываю в сторону.

– А когда-то ты стонал от моих рук и языка…

Дергаюсь, чтобы увернуться от ее поцелуя. Запах духов влетает в ноздри: мерзкий, противный до колик в животе.

Меня до хруста позвонков сжимают сильные руки. Ирина подает сигнал, и громила отпускает. От неожиданности падаю на колено и успеваю подставить руку, чтобы не влететь мордой в пол.

– А теперь послушай, – сучка Егорова бесстрашно подходит ближе. Волосы отпустила: ровное черное каре качается от ее движений. Черное платье облегает стройную идеальную фигуру, а меня коробит. Как я мог на такое повестись? Как вообще такой яд впустил в свою жизнь?

Рядом бритый пес не сводит с меня глаз, чуть вдали двое или трое рассредоточились по коридору и держат на мушке входы и выходы. Если только дернусь – пристрелят. Но на себя плевать, меня другое волнует: где Вера?!

– Я не буду тебя слушать, потому что НЕ. БУ-ДУ с тобой! Уйди с дороги…

– Или что? – Ира выгибается немного, выставляя напоказ глубокое декольте.

Сдавливаю челюсти. Выхода нет, но и поддаваться не собираюсь.

– Ты знаешь, Игорёша, что в ловушке. Выход только один: ты Веронике говоришь, что остаешься со мной, а я ее отпускаю.

Прищуриваюсь. Совсем свихнулась? Или у них это семейное?

И неожиданно слышу вскрик. Любимый голос, что узнаю из сотен тысяч тембров. Дверь туалета распахивается, и Вера вылетает на порог растрепанная, в разорванной одежде. Мы сталкиваемся взглядами, и меня чуть не расплющивает от боли, что стоит в ее глазах. Как защитить? Как помочь? Как спасти ее?

– Твой выход, Игорёша, – шепчет на ухо Ирина и пристраивается ко мне ближе.

И мне ничего не остается, как запустить пальцы в ее волосы, потянуть на себя и коснуться мерзких змеиных губ. Булавка будет жить, даже если без меня.

Ирина отрывается, противно вытирает уголки губ и с ухмылкой разворачивается к застывшей Вере.

– Кто это, Игорёша?

– Никто, – говорят отравленные губы. – Прохожая.

Булавка дергается, ступает вперед, затем пятится, стискивает губы и в два шага подходит к нам.

– Подавись своим чудом, Гроза. Ненавижу. Всех вас ненавижу.

Мне нечего ответить, пусть лучше ненавидит, но живет. Смотрю в пол, давясь горечью потери и умоляю ее просто развернуться и уйти. Спасти себя.

И она уходит.

И, когда Вера почти исчезает за поворотом, из туалета выходит зверь.

Голубые глаза смотрят на меня злобно, из разбитого лба ручейком по уродливому лицу бежить кровь, улыбка социопата перекашивает черты. Марьян машет в сторону и тихо говорит:

– Догнать суку, а этого…

– Папа, ты обещал! – встает передо мной Ирина.

– Да забирай, – отмахивается Егоров. – Можешь делать с ним, что хочешь.

И я понимаю, что ошибся. Лучше было умереть на месте, чем вот так… Осознаю, что выдрал свое сердце из груди ни за какой хер.

Глава 69. Звезда

Справляюсь в туалете быстро. Тест получился размытым, даже одну полоску не показал, наверное, бракованный, а второй покупать некогда. Повторю уже, когда приедем на место.

Мою руки и улыбаюсь в отражение с мыслью, что, если беременна, Игорь будет на десятом небе от счастья, и мне хочется подарить ему это чудо. Но пока я придержу свои подозрения. Вдруг это просто недомогание на фоне стресса и простуды, и я сейчас зря надеюсь?

Дверь с грохотом открывается, и вошедший заставляет меня сжаться всем телом и отступить к стене. Как он нас нашел? Сердце упирается в ребра и пропускает удар.

Марьян усмехается криво, замирает напротив, полоснув по лицу холодным прищуром.Охранник проверяет помещение и в несколько секунд оставляет нас наедине.

– Ве-ро-ни-ка, – говорит он рублено и поднимает руку к моему лицу. – Добегалась, теперь за каждый день ответишь.

Я накрываюсь локтями, боясь, что ударит, разобьет мою голову о стену. Шарахаюсь в угол, но ублюдок ловит меня и больно впечатывает в стену.

– Жутко не люблю, когда меня динамят, а когда покушаются, тем более. Тебе это с рук не сойдет, маленькая тварь.