Звезда и крест генерала Рохлина

Ему сделали укол и перебинтовали. Иглин пришел в себя и удивился: «Надо же, жив, и даже двигаться могу».

В течение дня было отбито пять атак противника. Иглин увидел у одного из окон генерала Самоделкина, стреляющего из пистолета по боевикам.

— Сергей Михайлович, — сказал ему капитан, — пистолет — оружие для ближнего боя. Им воспользуетесь, когда нас не будет.

— Саша, я не хочу пользоваться пистолетом, когда вас уже не будет, — ответил Самоделкин. — Последний патрон оставлю себе. Так надежнее.

Неожиданно наступила тишина. Она была какой-то нереальной, неземной. Стрельба прекратилась по всему городу, точно кто-то отдал противостоящим сторонам команду на прекращение огня. Но все прояснилось довольно быстро.

— Сергей Михайлович, идите скорее сюда, — позвали Самоделкина из соседней комнаты. — Сейчас Ельцин будет выступать.

Генерал с Иглиным поспешили к находившемуся в соседней комнате радио, вокруг которого толпились остальные офицеры.

От первых же слов президента, прозвучавших в эфире, всем присутствующим стало не по себе. Больным, обессиленным голосом Ельцин объявил траур по защитникам Грозного и по тем, кто руководил обороной. Теперь стало понятно, почему боевики прекратили огонь. Они видимо хорошо знали, что готовится выступление президента России. Что и говорить кто-то умело режиссировал происходящие события. Но в тот момент, не зная об истинной подоплеке происходящего, все были потрясены этими загробными словами Ельцина. В полной тишине кто-то сказал:

— Ребята, нас похоронили.

— Может быть, президент неправильно информирован? — сказал один из генералов. — Нам необходимо выйти в эфир и сообщить, что мы живы.

Как только радист вышел в эфир, по координационному центру МВД был открыт массированный огонь артиллерии федеральных войск. Началось что-то страшное. Одному из бойцов спецназа осколок попал в живот. Он истошно закричал:

— Дайте шприц!

Но противошоковых средств уже не было.

В это же время боевики пошли в очередную атаку на здание Совмина. На этот раз им удалось прорваться на лестничный пролет между первым и вторым этажами. Там разгорелась рукопашная схватка. Командир десантной роты Кильченко по рации вызвал огонь на себя. Вертолеты, посланные для огневой поддержки, выпустили ракеты. Одна из них попала в лестничный пролет, и он рухнул вместе с дерущимися. Воспользовавшись этим, командир повел десантников на прорыв, и они вместе с другими защитниками Совмина вырвались из окружения. Из здания ФСБ тоже прорвалась группа офицеров.

Бойцы спецназа, офицеры и генералы продолжали защищать координационный центр МВД.

Басаев, захватив на вокзале вагон с минометами, приказал обстреливать из них здание. Боевики стремились к захвату координационного центра еще и потому, что, взяв в плен семьдесят офицеров и генералов, включая четырех заместителей министра внутренних дел, они получили бы возможность диктовать условия Москве.

Радист подошел к Иглину, отозвал его в сторону и сказал:

— Товарищ капитан, на частоте «чехов» я поймал переговоры наших о сдаче координационного центра.

— Где еще может находиться радиостанция? — встревожился капитан.

— На втором этаже. Там радиоузел Центра.

— Пока никому не говори. Я проверю.

Иглин направился на второй этаж. Постучав в тяжелую дверь комнаты, где находился радиоузел, и, подождав немного, выбил ее сильным ударом ноги. За дверью он увидел двух майоров милиции с направленными на него пистолетами.

— Ребята, оборону держат мои люди, вы и двух шагов не сделаете, — сказал Иглин. — Вас превратят в швейцарский сыр. Оружие на стол.

С минуту они смотрели друг другу в глаза. Сначала один майор, потом другой положили пистолеты на стол.

— Кто приказал вам вести переговоры? — спросил капитан.

— Полковник, начальник отдела, с которым мы прибыли сюда.

Иглин взял пистолеты со стола и вышел. Недалеко от выхода он столкнулся с тем самым полковником.

— Тут двое изменников пытались сдаться в плен, я их расстрелял, — сказал капитан.

— И правильно сделали, — ответил ему полковник.

— Пойдемте, — позвал Иглин его за собой, и они зашли в комнату, где находились двое майоров. Полковник, увидев их, быстро глянул на капитана и опустил глаза.

— Прости, — выдавил он из себя.

— Пистолет, — Иглин протянул руку. Полковник, не глядя на него, отдал свой пистолет.

— Я никому ничего не скажу, — сказал Иглин. — У нас каждый человек на счету. А оружие получите, когда вырвемся отсюда. Не хочу, чтобы вы сдуру пустили себе пулю в лоб. Потом бандиты будут кричать, что офицеры МВД смалодушничали и начали стреляться.

Выйдя из радиоузла, он увидел трех офицеров из ФСБ и СОБРа, защищавших Совмин и здание ФСБ. Во время прорыва их занесло в координационный центр.

— Мы идем на прорыв, давай с нами, — сказали они.

— А генералов я куда дену? — спросил Иглин. — Ребята, давайте еще два дня подождем. Если не придут на помощь, пойдем на прорыв.

— Если патроны дашь, подождем, — согласился старший из офицеров.

Они подошли к заведующему складом боеприпасов:

— Выдай им патроны, — скомандовал Иглин.

— Это не наши люди. Я им дать не могу, — наотрез отказался заведующий.