Звезда и волк (СИ)

Верно, больше всего ей сейчас нужно было время. И время же было ответом на множество её вопросов: именно оно заставило его вспомнить её имя, именно из-за него ей захотелось звать себя своим собственным именем, именно по причине наличия чужого времени в организме Леди-Командор чувствовала себя лучше и осознавала себя живой. И ей нужно было ещё немного времени, чтобы прийти в себя.

— Как долго они будут отвечать?

Имлерит не планировал разговаривать о работе, он не планировал даже заниматься перевязкой посреди коммуникационного зала, но отчего-то уверенно сшивал некоторые раны на спине своей сестры медицинской иглой и рассуждал исключительно об ответах, которых она добивалась от Совета. Ему уже пришлось услышать, что они не намерены отказываться от типичных для них длительных переговоров и совещаний друг между другом, и единственным, о чем он не знал, оставались сроки.

— День, — Леди-Командор сдавленно зашипела, когда очередной шов показался ей слишком болезненным и непроизвольно зажмурилась. — Или неделю. Год, может быть. Это Совет, они никогда не могут дать ответ тогда, когда задаешь вопрос. Политики, бюрократы… Вести переговоры с армией гораздо проще.

Она тяжело вздыхала и продолжала терпеть обработку собственных ран нитями, препаратами и временем, а её брат просто молчал. Он так и не ответил ей на самый животрепещущий для неё вопрос, не смог зацепиться за тему Совета и просто продолжал заниматься тем, чем должен был заниматься всегда — заботился о ней, наблюдал за ней, любил её.

Её спина походила на жуткое поле боя двух особо воинственных видов — в открытых ранах, шрамах и швах, в царапинах и застывших в одном положении временных отметинах, от которых она уже никогда не избавится, как бы сильно ей этого ни хотелось. Её спина походила на его собственную, но Лорд Заточения получил своё наказание заслуженно и не испытывал таких огромных неудобств из-за потерянного организмом времени. На её коже не должно было существовать подобных повреждений.

— Ваши волосы всё ещё не в состоянии принимать время, миледи Сирона? — Имлериту нравилось звать её по имени и он улыбался каждый раз, когда ему выпадала возможность вновь его произнести, точно так же, как он улыбался сейчас, накладывая на её обработанные раны тугую повязку.

— Ты не должен звать меня так, — Первая уверенно мотнула головой, хмурясь и пытаясь осознать, почему её имя, произнесенное его голосом, уже третий раз отдается в её сознании странным эхом из тысячи подобных. — Ты можешь использовать только имя. Я хочу слышать только имя. И… нет, всё ещё нет.

Закрепив последний слой тяжелого жидкого бинта, Лорд Заточения обошёл свою сестру, чтобы сделать то, что она, возможно, не одобрит. Он мог произносить её имя, она хотела его слышать и находила что-то общее со своим далеким прошлым, но это вовсе не значило, что она вспомнила или когда-нибудь вспомнит о том, что значил для неё её брат. И до сих пор значит — где-то слишком глубоко, чтобы это можно было осознать.

— Тогда мне придётся делать это так же, как и в прошлый раз.

Леди-Командор не помнила, что было в прошлый раз, — она находилась без сознания и при всём желании не могла припомнить подобного — но её знаний о собственной анатомии и единственном способе получить время внутрь было достаточно. Она вновь хмурилась и не одобряла ни одного из действий своего брата: ни повреждения его языка острыми зубами, ни холодного соприкосновения их губ, ни ощущения ледяного времени, стекающего по её горлу. Это было единственным возможным способом справиться с нехваткой темпоральной энергии в организме, это было способом до жути неправильным и неверным и отдавалось в её голове множеством упреков в том, что ей стоило бы умереть от нехватки времени, а не позволять кому-то прикасаться к её губам, когда она находится замужем.

«Холодно, — подумала Первая, касаясь своих губ пальцами и стирая с них остатки чужого времени. — Так уже было. Когда?»

— Скажи мне, что это было неправильно, — его голос впервые показался Леди-Командору непривычным, слишком хриплым и, казалось, отчаянным. Имлерит всё ещё оставался рядом, но не позволял себе на неё смотреть, опустив голову и упираясь руками в стол, на котором она сидела. — Скажи мне об этом, прежде чем я сорвусь, Сирона. Пожалуйста.

Она не понимала, о чем он говорит и при всём желании не могла понять — только сводила вместе брови и пыталась заставить его посмотреть на неё, чтобы суметь заглянуть ему в глаза. Он помогал ей, он пытался спасти её жизнь тогда, когда никто другой физически не смог бы этого сделать, и она не понимала, что именно в этом было неправильным.

— Правильно, — Первая едва не пошатнулась, когда её брат резко вскинул голову, но смогла удержаться, удивленно глядя в его красные глаза. — Это было правильно.

Ей показалось, что он мог бы коснуться её губ ещё раз — иначе, вовсе не для того, чтобы поделиться с ней собственным временем, но Имлерит задержался в этом странном положении только для того, чтобы помочь ей спуститься вниз и сделать несколько шагов по направлению к двери.