Звезда Хассалех (СИ)

— Я знаю, — ответил Бог, протягивая к ней руки, словно для объятий. Вельзевул качнулась в его сторону, но в последний миг отшатнулась назад.

— Зачем ты тогда спросил?

— Мой сын тоже умирал, — продолжил Бог. — Я видел это. Я мог спасти его, он просил меня, но я этого не сделал. Я чувствую твою боль, Вельзевул.

— Уничтожь меня, — попросила владыка ада. — Сотри меня, сделай ничем. Пусть моя смерть будет настолько мучительна, что я забуду о том, что я натворила.

— Не ты убивала его, Вельзевул, — Бог взглянул на архангела. — Вы оба сделали это.

— Я не хотел, — Габриэль подошел и встал рядом с Вельзевул, и Сэм с Дином заметили наконец, что он бесконечно стар; Кастиэль теперь рядом с ним казался ребенком. — Я верил, что делаю все правильно.

— Кто ты, Габриэль? — спросил Всевышний. Габриэль посмотрел на него, на Вельзевул и, отступив на шаг, распахнул крылья. Бело-золотые перья опадали с них, как лепестки сухих цветов, крылья таяли на глазах, и растворялись золотые письмена на лице и руках архангела.

— Я хочу быть никем, — наконец проговорил он.

Вельзевул коснулась кончиками пальцев его руки и так застыла. На них было физически больно смотреть: они замерли друг напротив друга, склонив головы, а позади них лежал на залитых кровью каменных плитах, как на жертвенном алтаре, их единственный сын.

Хастур, который, завидев Бога, поднялся на ноги сразу и теперь курил в отдалении, упорно отворачивался, делая вид, что не замечает присутствия Всевышнего. Михаил стояла рядом, уже не прячась и ни о чем не заботясь, и опиралась спиной на его спину.

— Я уже начинал бояться, что ты не умеешь любить, Михаил, — Бог подошел к ним. Он был ниже и архангела, и демона, и смотрел на них снизу вверх, забавно задрав подбородок.

— Я бы хотела не уметь, — отозвалась она.

— Я тоже, — заметил Хастур. — Стал бы владыкой ада. И Габриэль спал бы со мной, а я бы точно не родил, — он судорожно вздохнул, не в силах больше выдерживать саркастичный тон. — И ничего этого бы не было.

— Ты один не жалеешь, — пораженно сказал Бог, обходя Михаил и взглядывая в глаза демону. — Ты вообще ни о чем не жалеешь!

— Мне это несвойственно, — отозвался Хастур, не вынося и опуская взгляд. Бог покивал и вернулся к Габриэлю и Вельзевул, присел над телом Хасса и провел ладонью по его лицу, стирая следы усталости и боли, теперь казалось, что мальчик просто спит.

— Где он, — едва шевельнув губами, проговорил Габриэль, продолжая касаться руки Вельзевул.

— Ты хотел, чтобы у него была своя планета, — Бог сложил руки Хасса на груди. — Я дам ему мир.

— Какой? — спросила Вельзевул.

— Вам не нужно знать, — ответил Бог. — Теперь это мое дело.

— Да. Да, конечно, — Габриэль покорно склонил голову, глядя на то, как тело его сына медленно растворяется. Вельзевул закрыла глаза, и кровь снова потекла по ее щекам. Отвернулась Михаил: сначала просто стала смотреть в другую сторону, потом встала спиной, потом Хастур, прижав ее к себе, милосердно закрыл ей глаза ладонью и тихо поцеловал в затылок.

Бог поднялся и, обведя взглядом всех, улыбнулся. И в тот же миг оба архангела и два страшнейших демона преисподней одновременно рухнули на землю.

Дагон шарахнулась в сторону, пытаясь исчезнуть, но с ужасом поняла, что не может. Уриэль напротив нее с тем же страхом, исказившим лицо, вжалась спиной в одно из металлических перекрытий ангара. Кроули вцепился в Азирафаэля так, что чуть не процарапал насквозь его рукав.

— Что с ними будет? — Азирафаэль сам не удержался и отшатнулся.

— Они станут людьми, — проговорил Бог, глядя на лежащие на камнях безжизненные тела. Вельзевул устало опустила голову на плечо упавшего навзничь Габриэля, руки Хастура и Михаил оказались скрещенными. — Они не будут помнить своих прошлых деяний и жизней. Просто люди.

— Люди не появляются просто так, ни с того, ни с сего, — заметил Сэм, подавив дрожь: что-то было глубоко неправильное в картине мертвых древних. — Есть документы…

— Конечно, — кивнул Бог. — Я все придумал. Они окажутся в разных частях света, с разными историями. Например… — он подошел к Хастуру и остановился над ним. Хастур смотрел невидящими глазами в серое небо, виднеющееся в проломе крыши, появившемся из-за истошного крика Михаил. — Молодой человек попал в аварию в Австралии, где потерял память. А эта девушка с необычной реакцией на стресс не могла отличить в своем прошлом реальность от фантазий, но ее вылечили, и она начинает жизнь с чистого листа в Нью-Йорке. Альпинист и экстремал едва не замерз насмерть на Эвересте, мозг был переохлажден, потому его прошлая жизнь оказалась стерта. А она, — Бог остановился над Вельзевул, лицо которой даже в смерти выражало страдание. Голос Всевышнего дрогнул от жалости. — Она потеряла ребенка. И амнезия — это естественная реакция на то горе, которое могло ее убить, если бы она не забыла.

— Почему ей хуже всех? — спросил Кроули с болью в голосе. — Раз уж ты так справедлив и милосерден, то почему?