Звезда Хассалех (СИ)

За соседним столиком сидели трое детей из семьи Уизли со своим отцом: младший как раз сдал последний экзамен, и теперь Рон, старающийся изо всех сил быть примерным отцом, позвал всю семью отпраздновать. Его семье последние несколько лет сопутствовала необыкновенная удача: он не знал, что это Азирафаэль терзался чувством вины и пытался хоть как-то облегчить судьбу детей, которые потеряли мать по, как он считал, его вине. Гермиона умерла в тот день, когда Хастур стал человеком, и поглощенные им и Вельзевул души разлетелись, устроив обвал баз данных в обеих канцеляриях. Уриэль спустя несколько недель отправила Азирафаэлю сообщение, где рассказала, что душа Гермионы Уизли добралась до Небес, и за жертву свою она получит вознаграждение. Адам знал теперь и об этом: Кроули не скрывал от него и не уходил от прямых вопросов, поэтому когда он спросил о Гермионе, он честно все рассказал.

— Я пойму, если ты не захочешь больше меня видеть, — сразу после этого сказал Азирафаэль, тоже внимательно слушавший повесть демона о тех событиях и пытаясь понять, как он их видел. — Пусть косвенно, но я один виноват в ее смерти.

— Что за глупости ты говоришь, — отмахнулся Адам. — Ты не виноват, но все равно все делаешь для ее семьи, а сама она в раю.

Но после того, как узнал, он сам стал покровительствовать ее детям, а внимание со стороны самого популярного студента факультета Слизерин избавило их от любых возможных проблем во время обучения.

Кроули снова неодобрительно посмотрел на кольцо для помолвки на пальце бывшего Антихриста, но отпил из бутылки и промолчал. Он понимал, куда торопится Адам: пусть он отказался от родства с Люцифером, пусть и Вельзевул уже нет, владыкой ада стала Дагон, но он все равно спешит, отчаянно спешит жить, словно ему и правда отмерено всего тридцать с небольшим, и перебороть этот глубинный страх он не в силах.

И даже сказать ему нечего. Пусть вновь завертелось нескончаемое колесо, но камни разбросаны, мозаика рассыпана, и даже если вновь собрать, не будет прежнего узора.

***

Австралия — художник, по локти в черной краске, замер перед только что дописанной картиной, глядя в глаза нарисованному им демону, который выбирался из вулкана, волоча горящие переломанные крылья. Ему плохо, он не спал четыре дня, прорисовывая каждый ожог, каждую каплю крови, брызги лавы, ему казалось, что если он не уделит внимание каждой детали, это станет неправдой.

Хлопает дверь мастерской, и художник ложится перед своей картиной, которая сделает его знаменитым на весь мир, и засыпает и привычно видит во сне бездну без света и воздуха и радостно погружается в первозданный хаос. Может быть, там его память?

— Это… это же шедевр, лучшая твоя картина… — эксперт, много месяцев желавший взглянуть на то, что же творит пусть начинающий, но уже известный по всему континенту художник, в восторге рассматривает картину, потом переводит взгляд на самого автора, который лежит на пыльном полу, раскинув по доскам выгоревшие до белизны волосы, заплетенные теперь в растрепанную косу: после выхода из больницы его не стригли, и он совсем оброс. Руки в черной краске, на скуле полоска, видимо, забылся и поправил волосы. Эксперт думает, что он сам как демон, выбравшийся непонятно из какой преисподней, и звонит фотографу: кому-то пора становиться знаменитым.

Африка — на снег Килиманджаро падает альпинист, отстегивает рюкзак и начинает валяться в снегу, радуясь холоду как ребенок.

— Ты как маленький! — кричат ему снизу друзья на африкаанс, но он приподнимается и показывает им язык. — Еще ангела сделай, Гейб!

— И сделаю, — фыркает он в ответ и, перевернувшись на спину, раскидывает руки в стороны, глядя в нестерпимо яркое небо сапфировыми глазами. Это его первое восхождение после тяжелой травмы и обморожения, он решил сделать его в Африке, как ему сказали, на его родном континенте.

Его спутники запускают дрон, с которого снимают весь растянувшийся по тропе отряд. Габриэль всегда впереди, несмотря на предостережения врачей и друзей: он знает, что с ним ничего не может случиться, и мысль о том, что холод и высота способны причинить ему вред, кажется ему абсурдной, а когда ему напоминают, что это уже случилось, отмахивается и повторяет, что дважды в одну реку не войдешь.

Америка — в прозрачном лифте девушка смотрит на экран мобильного телефона, поправляет воротник строгого платья. Лифт останавливается, в него заходят двое мужчин.

— Извините, в модельное агентство? — спрашивает один из них, готовясь нажать кнопку шестнадцатого этажа.