Звезда Любви

К тому же учитывая то, что она видела сегодня, стоя за кулисами, князь неравнодушен к Полин. Что, если он решит на ней жениться? — сжалось сердце. По тому, как он улыбался сегодня ее сестре, можно было подумать, что такое вполне возможно. Она не переживет этого. Даже сейчас ей больно от того, что он увлекся Полиной.

Они с сестрой сейчас оказались по разные стороны. За Полин будут ухаживать, добиваться ее внимания, и в итоге сделают ей предложение стать женой, а не содержанкой. Ей же, согласись она на предложение князя, уготована иная участь. Нет! — как бы ни хотелось быть рядом с ним! Нет и еще раз нет! Он погубит ее, перешагнет через ее чувства, стоит ему охладеть к ней, и уйдет, не оглянувшись, забудет, навсегда вычеркнет из памяти, из жизни. А ей не останется ничего, кроме разбитого сердца, угрызений совести и сожалений.

Из раздумий ее вывел вопрос князя:

— Анна, с Вами все в порядке?

— Да-да, все хорошо! Простите, я задумалась, — отозвалась она.

Не спрашивая, Поль взял ее под руку и повел к выходу из театра.

На ступенях Павла Николаевича остановил тот самый молодой человек, что был вместе с ним на вечере у Радзинских.

— Приятного вечера, — улыбнулся он уголком губ, бросив Шеховскому многозначительный взгляд.

Мишель подозревал, что Поль сегодня отправился с ним в театр только потому, что рассчитывал найти Анну, и, судя по всему, ему повезло. Хотя вид у девицы был такой, будто она поднимается на эшафот, а не спешит разделить восторги плотской любви с будущим любовником.

— И тебе, mon ami, и тебе! — так же многозначительно усмехнулся в ответ Павел Николаевич.

Помогая Анне садится в экипаж Павел слегка сжал ее ладонь в своей руке, чем заработал полный негодования взгляд.

— Вы обещали, Ваше сиятельство, — прошипела она, выдергивая свою руку.

— Я помню, — улыбнулся Поль.

Боже, какая же она колючая! — откидываясь на спинку сидения, вздохнул князь. Одно хорошо — теперь-то ему известно, где она живет.

Юля позволила Шеховскому проводить ее до парадного. Остановившись, она подняла голову, чтобы посмотреть ему в лицо.

— Доброй ночи, Ваше сиятельство, — несмело улыбнулась она.

— Доброй ночи, mon ange, — шепнул Поль и, неожиданно обхватив ее за талию, прижался губами к ее губам.

Девушка уперлась ладошками ему в грудь, но ее сопротивление слабело с каждым вздохом. Это было так восхитительно, голова кружилась, будто она пьяна. Рассмеявшись, князь выпустил ее из своих объятий и махнув на прощание рукой, направился к своему экипажу.

— До встречи, Анна! Я буду думать о Вас, — крикнул он, стоя уже на подножке экипажа.

Глава 5

Юля стояла на ступеньках своего дома, глядя вслед удаляющему экипажу, прижав кончики пальцев к своим горящим губам. Она все еще ощущала вкус его поцелуя, и это чувство сводило с ума. Ее никогда еще не целовали, но она даже представить себе не могла, что целовать можно вот так! Как только князь ощутил, что она перестала его отталкивать, и ее ладошки скользнули на его плечи, яростный натиск его губ сменился нежной чувственной лаской. Вспоминая, как льнула к нему, будто гибкая ива на ветру, девушка смущенно опустила глаза. Яркая краска стыда залила щеки и шею. Боже! Ведь она, как самая настоящая распутница, прижалась к нему всем телом, подставляя губы его губам, цеплялась за его широкие плечи, потому как ноги совершенно отказывались служить ей. Горестно вздохнув, она вошла в парадное и стала медленно подниматься по лестнице. Неужели и она такая же, как ее мать?! Юля истово перекрестилась: Господи, спаси и сохрани! Наставь меня на путь истинный, не дай впасть в грех блуда и распутства.

Ночью ей снились беспокойные путаные сны. Она то и дело просыпалась от того, что все тело горело, неясные образы из сновидений тревожили душу, какое-то странное томление в груди сковывало напряжением каждую мышцу. Перевернувшись на живот, Юля едва не застонала в голос. Боже, что же это? Что за напасть? Память вновь и вновь возвращала ее к поцелую Шеховского, она будто наяву чувствовала, как его слегка отросшая за день щетина царапает нежную кожу ее щек, но ей было приятно это прикосновение. Поднявшись с постели, она умылась холодной водой и, закутавшись в шаль, купленную на накануне на полученное жалованье, забралась с ногами на подоконник, прижавшись пылающим лбом к холодному стеклу. Тяжкий вздох вырвался из груди. Все ее мысли были с ним. Он разбудил в ней что-то, что дремало до сей поры, и теперь это чувство мучило ее, не давая покоя и отдыха. Как же хотелось коснуться его, провести ладонью по щеке, запутаться пальцами в мягких золотистых кудрях…