Звезда на излом (СИ)

Что это? Зачем это? Элуред вытаращил глаза, внутри водяным смерчем крутились ошеломление и страх, но сверлить взглядом Маэдроса было делом пустым.

— Я… не думаю об этом, — выговорил, наконец, он. — Стараюсь не думать. Это… страшно. Я живу и надеюсь на лучшее. Но… почему спросил ты?

«Что бы мы не сделали, — ворвался в его слух и память голос Маглора, слышанный лишь однажды у ворот Сириомбара, и звучал он, как поющая сталь, — нарушили Клятву или сдержали ее, нам все равно одна дорога! Во Тьму, вслед за этими драуговыми словами! Но нарушить ее — меньшее зло, чем сдержать!»

Голос исчез, и Элуреду показалось, что он услышал, как захлопнулись медные ворота чужого аванирэ. Отсекая все то, что не полагалось знать даже близким — сомнения и страхи.

— И последнее, что я хотел сказать, — голос Маэдроса стал тише и немного мягче. — Дети Эльвинг сейчас в Амон Эреб, под опекой Макалаурэ. С ними все хорошо. Хотя не думаю, что брат так просто отпустит их на Балар. Уж точно не на рыбачьей лодке. Брат будет ждать не меньше, чем «Вингилот». Амбарто этого не знал. Обормот.

Руки Элуреда затряслись.

Одно к одному, только и мог подумать он, держа хотя бы свои мысли на замке и комкая проклятую записку. Одно к одному…

Нарушил свою клятву Маэдрос под стенами Сириомбара или сдержал?

Об этом можно было спросить несколько мгновений назад, но он опоздал. Опять опоздал. Сейчас уже не ответит…

Одним глазом Маэдрос, надо сказать, смотрел куда пронзительнее, чем раньше — двумя.

— Не хочешь говорить — молчи, — сказал он Элуреду. — Я уеду, и хотя бы одной причины бояться у тебя станет меньше. Напиши письмо, Амбарто будет рад его передать.

Рука затряслась еще сильнее.

Разум снова твердил, что он делает самую большую ошибку. Что перед ним не друг, и не будет им.

Молча, непослушной рукой он протянул Маэдросу измятый клочок дешевой серой бумаги, которую звали «лекарской», весь Балар писал на ней черновики и короткие записи по хозяйству.

«Ненавижу умолчания. Ненавижу».

Привычно развернув записку пальцами левой руки, старший сын Феанора вздрогнул, немного побледнел — и невольно надорвал бумагу.

«Искали тело десять дней, — торопливо, неровными тенгвами написал Хальгаэр, ведущий «Чайки». — Ныряльщики осмотрели прибрежье и две лиги дна по течению. Ее тела нет».

====== Часть 6. Под северным ветром ======

Внимание! Фрагмент этого текста публиковался здесь под названием “Пустое небо”. Не последний фрагмент!

*

Дверь была добротной, из тяжелых дубовых досок, еще с Амон Эреб привезенная. А лестница — узкой и изогнутой. Поэтому, когда Макалаурэ все же втащил внутрь Фаньо, захлопнул дверь, заложил ее засовом и подпер сундуком, они получили свою последнюю передышку.

Майтимо помочь не мог. Лестница-то изгибается с расчетом на праворуких, и он не то, чтобы беспомощен, но почти бесполезен, годен разве на то, чтоб наглухо перекрыть ее щитом. Так он щит и заклинил там, на середине. Еще давно, под утро.

Брали башню долго. Пытались и уронить, но хрен вам всем, сказал тогда Райаринкэ, скалясь остатками зубов, такой толщины стены моей работы запросто не уронишь. Правда, ударами орочьего огня выбили главную дверь, но тоже далеко не сразу…

Если смотреть отсюда, из верхних окон, то ясно, почему подкрепление с юга не спасло. Прийти-то оно пришло, но до стен Лесной крепости его не пропустили. По гатям и замороженным болотам пришло слишком много боевого орочьего мяса, им завалили окрестности, и южный отряд на соединение через это мясо не пробился. Ровно как до того взяли крепость, выбив ворота и задавив защитников числом.

Телами орков вместе с телами защитников лестницу загромождали уже не раз и не два. В одном из завалов строитель башни и остался, в своей волчьей шубе. Потом эти завалы каждый раз расчищали с той стороны, медленно, но упорно.

Очень холодно было здесь, наверху. Мальчишки сперва кутались по очереди в меховую полость. Один стреляет из окна, другой греется. Свои стрелы давно кончились, но в окно залетали орочьи, и когда их набиралось несколько штук целых, кто-то из двоих снова брался за лук. Сейчас стрелял только Элронд, потому что Элрос уже словил такую стрелу в плечо, и теперь просто так сидел.

— Яд, — сказал Макалаурэ, вытащив из Фаньо обломок стрелы. — Давно?

— Давно, — шепнул тот, откидываясь на пол. — Неважно...

Дыр в одежде оруженосца было мало не с десяток, и умирал он вовсе не от яда. Дыр в самих братьях почти не делали, и вот это был признак особо скверный. Живыми хотели брать.

За дверью повозились, примериваясь. Просунулось в щель лезвие, пошаталось в ней, исчезло. Затем в доски ударил топор, но слабовато. Размахнуться в верхней части лестницы, на площадке шириной в одну ступеньку, было трудно.

Меч Макалаурэ мелькнул и погрузился в щель, снаружи заорали.

— Вы просили о помощи? — сухо спросил Майтимо.

— Просили. Звали… Не знаю.

Элронд был еще бледнее брата, хоть и не ранен. Покачав головой, он добавил:

— Как в туман кричать, когда крик глохнет. Даже эха нет…