Звезда Парижа

Изумленная мадам Ней поблагодарила принцессу Полину и пригласила ее пройти в зал.

— Не ожидала, что добрый совет будет исходить именно от Полины, обычно она занята только собой или очередным любовником. Но это — правда, все знают, что Полина предана брату, а он любит ее больше всех сестер, и всегда с ней откровенен. Пока император не решил, что ему с тобой делать, радушного приема тебе в свете не будет, и нам необходимо переломить эту ситуацию.

Аглая оказалась права: пока прием, оказанный Елене гостями раута, был вежливым, но достаточно прохладным. Герцогиня весь вечер не отпускала подругу от себя и посадила за ужином рядом с собой. Поэтому раут для молодой женщины закончился благополучно, и ее гордость не была задета.

Проводив последних гостей, среди которых была и принцесса Полина, которая на глазах у изумленных гостей весь вечер интимно прижималась к красивому молодому человеку лет восемнадцати, сыну одного из маршалов, только что появившемуся в свете, обе усталые женщины разошлись по своим спальням. Забравшись в постель, Елена свернулась калачиком и закрыла глаза. Сегодня ей столько раз напоминали о смерти Армана, что к концу раута она держалась из последних сил. Сейчас слезы заструились из ее глаз, она вытирала их уголком простыни, а они все текли и текли. Наконец, молодая женщина успокоилась, слезы принесли облегчение, и она заснула. Во сне она видела мужа, они гуляли вместе по большому, залитому солнечным светом парку, он держал жену за руку и ласково улыбался, склоняясь к ее лицу.

Утром прибыло послание от императрицы Жозефины, она приглашала милую герцогиню вместе с ее новой подругой прибыть в Мальмезон на ужин с танцами, устраиваемый в честь Дня очищения Марии.

— Я и забыла, что полное имя императрицы — Мария-Роза-Жозефина. Она отмечает все церковные праздники, связанные с именем Мария. — Аглая прочитала письмо и с удовольствием заметила: — До чего же она прекрасная женщина — нежная, мягкая и деликатная. Так что сегодня едем в Мальмезон!

Вошедший дворецкий доложил герцогине, что принесли коробки от мадемуазель Мишель.

— Как кстати, ведь единственное вечернее платье ты уже надевала, — обрадовалась Аглая. — Пока накрывают к обеду, мы успеем что-нибудь выбрать тебе на вечер.

Коробок было четыре, в них лежали два дневных и два вечерних платья. Елене больше всего понравилось темно-синее вечернее бархатное платье с широким двухслойным белым кружевным воротником вокруг глубокого декольте. Его она и надела на вечерний прием к императрице Жозефине, дополнив наряд бабушкиными серьгами.

— Отлично выглядишь, у тебя глаза одного цвета с камнями в серьгах, — похвалила Аглая, садясь в карету. — Не помни прическу, путь будет долгим, ведь мы едем за город.

Уже прошло два часа, как они покинули Париж. Аглая дремала, убаюканная мягким покачиванием кареты, а Елену не отпускали тяжелые думы. Который раз она спрашивала себя, правильно ли она поступила, пообещав Арману принять его наследство для себя и своего ребенка. Маркиза то думала, что поступает совершенно правильно — ведь это была последняя воля ее мужа, то начинала бояться, что их обман раскроется, и это позором ляжет не только на нее, но и на славное имя рода де Сент-Этьен. Так и не найдя успокоения, она начала засыпать, когда поняла, что карета остановилась. Молодая женщина выглянула в окно и увидела обсаженную фигурно постриженными кустарниками аллею, ведущую к очаровательному трехэтажному дворцу.

Мальмезон походил на старинную драгоценность. По фасаду он был украшен скульптурами, венчающими квадратные полуколонны, два флигеля с круглыми окошками под крышей и широкое стеклянное крыльцо — все было гармонично и лишено помпезной роскоши дворцов Парижа.

— Какой уютный и очаровательный дворец, — восхитилась Елена.

— Это — дом любви, моя дорогая. Что бы ни говорили о втором браке императора — свое сердце он оставил здесь, — вздохнула герцогиня.

Карета остановилась, лакей подбежал открыть ее дверцу и подать дамам руку, другой распахнул перед ними широкие стеклянные двери и принял их ротонды. Высокий благообразный дворецкий с седой головой поклонился женщинам и обратился к мадам Ней:

— Ваша светлость, государыня ждет вас в малой гостиной, прошу вас и вашу спутницу следовать за мной.

Он прошествовал по длинному коридору первого этажа и постучал в украшенную позолоченной резьбой белую дверь.

— Да, пожалуйста, — прозвучал нежный мягкий голос. Он принадлежал, по-видимому, очень молодой женщине.

Дворецкий распахнул дверь и доложил:

— Ваше императорское величество, прибыли герцогиня Эльхингенская и маркиза де Сент-Этьен.

— Проходите, пожалуйста, — пригласила, поднявшись с дивана навстречу гостям, очаровательная черноволосая женщина с добрым лицом и мягким выражением больших темных глаз. Оказывается, именно ей принадлежал нежный певучий голос.