Звезда погибели

Общество оценило. Шелли торжествовала, ловя взгляды Фрэнсиса и других молодых людей. Огорчало только наличие рядом Тейлора, мрачный вид которого не давали завязаться долгожданному разговору о побеге и свадьбе. Впрочем, впереди был ещё целый день, и когда-нибудь брат устанет её караулить. А пока можно было перекусить.

На пикниках было не принято много есть. В обществе это вообще было не принято. Юным леди полагалось клевать как птичкам с тарелок, показывая, какие они утончённые. Нормально пообедать можно было только дома. И в этом была бесконечная несправедливость. Нет, Шелли раньше тоже считала это элегантным и изысканным. Да и сейчас хотела бы покорить Фрэнсиса своим аристократизмом и изяществом, но жуткий голод, который требовал немедленного утоления, смешал все планы и заставил вести себя вызывающе. В нос ударил запах всевозможных яств, стоящих на столиках под навесами, и закружилась голова.

Позже она не могла сказать, что ела. Казалось, всё подряд: клубнику в шоколаде, ветчину, белые шарики сыра, виноград, пирожные, мясные и рыбные закуски, торт, икру, рисовый пудинг, фруктовое желе и много чего ещё. И неизвестно, сколько ещё могла бы съесть, если бы не деликатное покашливание, прервавшее эту вакханалию. Перед Шелли стоял Фрэнсис.

— Может быть, принести лимонад?

— Я-а-а, — Шелли закрыла рот, к которому подносила ложку с кусочком желе. — Да пожалуйста.

Всеблагие стихии, что произошло? Она задохнулась от стыда. Неужели все видели, как она жадно заглатывала еду? Как отрывала зубами огромные куски и мычала от удовольствия? Как из её рта падали крошки, а с ложки текло прямо на платье? Захотелось забиться куда-нибудь под стол, только бы не видеть, какое впечатление на присутствующих это произвело. Ложка в руках задрожала.

Но Фрэнсис подошёл к ней, а значит, пора было использовать свой шанс. Никаких побегов. Только решительность и обаяние. Бокал с лимонадом оказался перед Шелли так внезапно, что она вздрогнула. Холодный липкий кусок желе упал прямо на грудь и медленно сполз в декольте.

— Ой, — только и сказала Шелли, в ужасе распахнув глаза. Желе начало таять, растекаясь по коже и впитываясь в ткань платья.

— Я помогу, — взгляд Фрэнсиса пробежал сначала по её груди, с трудом оторвался от открывшегося вида, а потом метнулся к столу. Юноша схватил салфетку, сложил её и уголком начал медленно вытирать испачканную кожу.

— Что здесь происходит? — рык Тейлора привёл Шелли в чувства, и она отшатнулась от Фрэнсиса. Совершенно не это она планировала утром. Как случилось, что вместо предложения руки и сердца она получила масляные взгляды? И как допустила у мужчины мысль, что она позволит себя трогать? А главное, почему позволила? Вспыхнув до самых ушей, она развернулась и побежала к экипажу.

На обратном пути напряжение грозовой тучей висело в карете. Молчал отец, выпятив вперёд челюсть, то и дело сжимая кулаки. Молчала мать, покусывая нижнюю губу и расстроенно моргая. Молчал Тейлор, глядя в окно, но совершенно не интересуясь сменяющимся пейзажем. И, само собой, молчала Шелли, прячась за спасительным веером и зная, что такой феерический позор ей ещё долго не простят.

Стыда больше не было. Словно кто-то пришёл и стёр его из сознания девушки, убедив, что это не провал, а победа. Что она прекрасна, желанна и обольстительна, а не скандальна, вульгарна и непристойна.

Кожа как будто горела в тех местах, где её касалась салфетка Фрэнсиса. И больше хотелось предаваться смущающим, но пленительным фантазиям, чем думать о грядущем разносе. Но всё поменялось в один миг, стоило отцу открыть рот.

— До академии чтобы из дома ни ногой. Только в Храм на свадьбу младшей принцессы и обратно. Тейлор, я рассчитываю, что ты за ней присмотришь.

Отец так и не глянул на Шелли. Тейлор тоже не обернулся, лишь кивнул, подтверждая, что услышал. А внутри девушки вдруг всё взбунтовалось.

— Я. Не. Пойду. В. Храм. — И она вскинула голову, подтверждая решимость. Она не могла объяснить это нежелание, но собиралась отстаивать свою позицию до последнего.

— Хватит! — рык отца, казалось, прижал её к спинке дивана. Или он неосознанно использовал силу стихии? — Не позволю ещё больше позорить нашу семью. Императорское торжество можно пропустить только по причине смерти, а ты жива.

— Маги не ходят в церковь, — пискнула Шелли, приводя неоспоримый аргумент, который безжалостно проигнорировали.

— Я не собираюсь с тобой что-то обсуждать. Через два дня свадьба. И ты идёшь, — закончил отец.

Шелли открыла рот, чтобы возразить, но не смогла произнести ни слова. Перехватила взгляд матери и поняла, что её, как в детстве, наказали заклинанием молчания. Что ж, она выскажет всё позже. Она им всё объяснит.

Холод обхватил за плечи, и Шелли съёжилась под одеялом, ощущая себя одновременно в кровати и во сне, где она публично позорилась и дерзила родителям, которые во всём были правы. Что-то давило сверху: то ли одеяло, то ли груз вины.

* * *