Звезда Серафима Саровского… Звезда любви…

– Одеваться! – кинул он своему дворецкому Семену. – О, Matkо Boska i wszyscy 'Swieci! Вот так провозились мы с тобой, Михаська! – всё возмущался Станислав, надевая на голову цилиндр и натягивая на руки белоснежные лайковые перчатки, поданные ему Семеном. – Точно опоздаем! Вне всякого сомнения, опоздаем, – всё причитал он, накидывая на шею свой белый шарф и беря из рук дворецкого пальто и трость.

Наконец, друзья вышли из дома и направились к экипажу – двухместной, лакированной коляске на мягких рессорах, с поднимающимся верхом и на «шинах-дутиках». Экипаж уже около двух часов дожидался их около крыльца, обок с большой красочной клумбой, засаженной всевозможными цветами и пышными кустами роз.

Станислав приостановился у клумбы с цветами и, взглянув на розы, всплеснул руками: «Братишка! Ты случайно не забыл в лацкан фрака бутоньерку вколоть?!»

Михаил инстинктивно провел рукой по лацкану фрака и тут же растерянно воскликнул: «Ой, забыл!!! Забыл!!! Но у меня есть бутоньерка! Есть! Там… В чемодане!.. В маленькой коробочке лежит!» – метнулся он обратно в сторону дома…

– Стой!.. Не суетись!.. – удержал его за руку Станислав. – У меня для тебя сюрприз есть. Вот он!.. – достал он из кармана пальто маленькую, бархатную коробочку бордового цвета, тайно припасённую им для Михаила, и извлёк из нее бутоньерку.

Это была миниатюрная композиция, выполненная в виде цветка белоснежной розы. Лепестки этой розы, а так же зеленые ажурные веточки рипсалиса, составляющие деликатную композицию этой бутоньерки, были настолько подлинно выполнены из тончайшего шелка, что едва отличались от живых роз, украшающих цветочную клумбу Станислава.

– Эту бутоньерку, впрочем, как и ту, что в лацкане моего фрака, привез мой дед, барон Ландсбергис, в конце прошлого столетия из Лондона. Удивительно тонкая работа. Согласись, Михаська, – протянул он ему бутоньерку…

Михаил взял в руки бутоньерку и, залюбовавшись ею, произнес: «Невообразимая работа, братишка! Не отличишь от цветов живых роз, что тут, у тебя на клумбе, растут…».

– Дарю ее тебе, – улыбнулся Станислав. – Будет тебе память о моем деде. Я уверен, что он был бы рад этому…

– Спасибо, Станек, за такой царский подарок! – засмущался Михаил.

– Ладно, давай ее сюда… Сам приколю её к лацкану твоего фрака…

Когда Станислав укреплял бутоньерку к лацкану фрака Михаила, тот его с усмешкой спросил: «Ты хоть помнишь, Станек, каков символ белой розы?»

– Известно, каков… Символ невинности…

– Вот, вот, Станек, невинности! Мы-то с тобой как раз и являемся яркими представителями той самой невинности… Не так ли?!

– Именно так!.. – без смеха в глазах улыбнулся Станислав. – А еще… эти бутоньерки сыграют сегодня роль оберегов для нас с тобой, – со знанием дела добавил он.

– Надеешься, отгонят от нас злых духов?

– Надеюсь, да! Не глупцами же были греки, коль уж спасались этим способом от их происков.

– Думаешь, могут повстречаться на нашем пути?

– Несомненно, братишка, повстречаются, несомненно…

– Даже не могу себе представить, где… Уж не в лесу ли?.. – сделал испуганные глаза Михаил… – Или, может… на балу? – хитро усмехнулся он.

– Скорее на балу, братишка, нежели в лесу…

– Занятно… И в чьём же обличии?

– Ну, например, в обличии наших конкурентов в борьбе за женские сердца…

– Издеваешься?! – измерил изумлённым взглядом своего друга Михаил. – Вот уж небывалый случай, чтобы у нас с тобой, да конкуренты!..

– Ну, хорошо… пусть не конкуренты, а желающие показать, что тоже не лыком шиты… Однако там, на сегодняшнем балу, – прищурил глаза Станислав, явно удерживая кого-то в мыслях на точечном прицеле, – я буду преследовать свой определённый интерес…

– Хотелось бы полюбопытствовать, Станек, какой такой свой определённый интерес ты намереваешься преследовать на сегодняшнем балу?

– В первую очередь, конечно же, намереваюсь развлечься… Но!.. Развлечься не с той, которая этим вечером пришлась бы мне по душе, а с той, которая уже давненько пришлась по душе одному важному господину. Есть такой поручик, князь Серж Карелин. Да-а-авненько вьёт против меня интриги. Вот спеси-то я ему и поубавлю…

– Что за особа этот князь? – заинтересовался Михаил.

– Спрашиваешь, что за особа?.. Как бы тебе лучше пояснить?.. – призадумавшись, принялся разглаживать свои усики Станислав… – А знаешь… отвечу тебе на этот вопрос эпиграммой Пушкина, и сразу всё поймешь…

– «Я не видал такой негодной смеси; Составлен он из подлости и спеси… Но подлости побольше спеси в нем… В сраженье трус, в трактире он бурлак, в передней он подлец, в гостиной он дурак…». И этим все о нём сказано, братишка! Как всем известно, Пушкин эту эпиграмму адресовал какому-то князю, имя которого не захотел озвучивать… Но я-то точно знаю, кого он имел в виду… Конечно же, моего злопыхателя, князя Сержа Карелина…