Звезда светлая и утренняя

— Как это какого? Этого.

— У нас в стране нет никаких лагерей… Вы сами разоблачаете себя и свои злобные вылазки, оскорбляя работников учреждения…

— Какая разница? Пусть — учреждение… Главное — отсюда не отправляют заявления, сколько их в ящик не бросай. Вот и приходится решаться на нарушение. Но нарушение это вынужденно и поэтому…

— Никаких «поэтому»… Закон для всех един, и каждый несет наказание за свои нарушения. Если бы ваши обвинения против администрации подтвердились — администрация была бы наказана за несоблюдение правил пересылки жалоб, а вы — за нарушение правил подачи жалоб… Но проверка установила, что обвинения эти по сути своей — клевета. Вы ведь каждую кляузу начинаете обвинением, что ваши заявления не отсылаются администрацией…

— Интересно, как это вы установили, что все жалобы отсылаются по назначению?

— Я мог бы не отвечать вам, гражданин Долотов. Здесь вопросы задаю я, а не вы. Но я вам отвечу. Вот видите: целая папка бумаг. Это по вашей милости работники учреждения давали объяснения по каждому пункту каждой вашей кляузы. Потом работники прокуратуры выверяли все это по документации учреждения… Вы понимаете, сколько человеко-часов вы съели?

— Ну и что таким престранным методом можно выяснить?

— Напрасно вы иронизируете тут!.. Может, вы не знаете, так я вам поясню: все жалобы проходят регистрацию, и легко проверить после этого, отправлены они по назначению или нет.

— А если их не зарегистрировали?

— Как это? Поясню вторично: по установленному правилу все жалобы регистрируются.

— Вот я и сообщаю вам о нарушении установленных правил — жалобы не регистрируют.

— Сначала вы, значит, клеветали, что жалобы не отсылают, то есть что нарушают правила пересылки жалоб, теперь вы пытаетесь клеветать, что жалобы не регистрируют…

— Но это же — один черт: если не регистрируют, то и не отсылают.

— Никто никогда не поверит вам, что работники учреждения сознательно идут на нарушение одного правила за другим… Ну, сами подумайте: порядок такой — регистрируют, потом знакомятся, потом отправляют вместе с необходимыми документами. Так установлено законом.

— Я только о том и говорю — нарушается закон…

— С вами невозможно разговаривать… Ну скажите — почему не регистрируются жалобы?

— Читают и видят, что вскрываются беззакония лагеря.

— Учреждения.

— …учреждения, черт возьми… видя это, не регистрируют…

— Ну вот вы и запутались: я же пояснил вам, что сначала регистрируют, а потом — читают, а вы говорите: читают и не регистрируют… Поняли свою ошибку?

— Да кто же им помешает сначала прочитать? ведь ящик этот местный опер самолично по утрам выгребает — кто помешает ему!

— Во-первых, я категорически предупреждаю вас, что за употребление жаргона, оскорбляющего достоинство работников учреждения, вы можете быть подвергнуты серьезному взысканию, а во-вторых, по существу заданного вами вопроса отвечу: жалобы, адресованные в прокурорские инстанции, могут быть запечатаны, в отличие от остальных. Так что вы могли писать нам и сами заклеивать конверт.

— Писал и заклеивал. Все равно — как в воду…

— Вот вы и сами себе противоречите: никто же не мог в этом случае прочесть вашу жалобу перед тем, как зарегистрировать.

— Почему не мог?

— Поясняю: по существующим правилам жалобы, адресованные в прокуратуру, пересылаются в запечатанном виде и незамедлительно. Ни один работник никогда не решится нарушить это правило, так как последнее грозит серьезным замечанием…

— Да как же может обнаружиться «последнее» это?

— Все жалобы, в том числе и в прокуратуру, регистрируются в установленном порядке…

— Все! Приплыл!..

— Сядьте, гражданин… мг-гм, вот: гражданин Долотов, и не паясничайте. Мне поручено дать вам обстоятельный ответ по всем пунктам ваших так называемых заявлений… чтобы никогда впредь… вы понимаете меня? Никогда!

— Что никогда?

— Никогда впредь! Вы понимаете?

— Что? Что — понимаете? Впредь — что?

— Я думал — вы умнее, гражданин Долотов. Я надеялся — мы найдем общий язык.

— Я тоже надеялся найти общий язык. Давайте уже кончать с этим… Что там у вас ко мне еще?

— Ну что ж… Вот вы возводите напраслину на всех скопом работников учреждения в том, что они якобы избивают осужденных…

— Не напраслина… будьте покойны — бьют и будь здоров как…

— Кто? Когда? Кого? При каких обстоятельствах?

— Легче бы указать, кто не бьет и кого не били…

— Вам известно, что категорически запрещается осужденным подавать жалобы за других лиц? Категорически! Лично вас били?

— Прикладывались и ко мне.

— Кто?

— Например, отрядник мой — лейтенант Клевицкий Борис Борисович.

— Чем можете доказать? Где следы побоев? Где медицинский документ о снятии побоев?

— Интересно вы все это представляете… Кто же справку-то даст?..

— Вы же взрослый человек, гражданин Долотов, а рассуждаете, значит, как ребенок… Так ведь можно бездоказательную напраслину на любого возвести…

— Когда меня судили за противодействие милиции, мне всучили заодно и избиение сержанта, так сержанту тому поверили без справки и без следов, хоть и был он вдвое здоровей…