Звезда светлая и утренняя

— Не на сверхурочную, а полностью на вторую смену, и не добровольно, а по принуждению…

— Я не имею права верить одному вам и не верить всем остальным.

— Права вы действительно не имеете…

— Вот и здесь вы согласились… Ну, а последний пункт ваших кляуз — это утверждение о незаконных водворениях в ШИЗО… Мной лично проверены все постановления на осужденных вашего отряда, все законно. В частности, все ваши водворения, а их у вас чересчур много, очень даже много, и пора сделать выводы из этого… все — в соответствии с законом. Вот возьмите последнее… вот — «за злостную поломку оборудования»… Я считаю, что вы счастливо отделались. Это ведь вредительство, это уже преступление, и в Уголовном кодексе…

— Штамп сам сломался.

— Не смешите людей, Долотов. Этот штамп столько лет работает, а у вас — сломался вдруг.

— Вот именно — столько лет… Знаете, в технике есть такое понятие — «усталость металла», даже металла… а тут — механизм все же.

— Ну, уморили, честное слово… Это же надо придумать — устал металл!.. Нет, Долотов, с вами не соскучишься… У меня — все. А вам я советую сделать правильные выводы — у вас еще есть время.

— Я могу идти?

— Распишитесь только и идите.

— Зачем это?

— Распишитесь, что вам даны разъяснения по поводу всех ваших заявлений.

— Не буду я ничего подписывать.

— Тогда я вынужден буду вызвать двух работников учреждения, чтобы они подписали, и составить рапорт…

— А что они подпишут?

— Что вы отказались от подписи.

— От подписи в чем?

— Вам не удастся вывести меня из равновесия и спровоцировать необходимый вам скандал… От подписи в том, что вам даны разъяснения.

— А откуда они будут знать, что мне даны разъяснения?

— Чего вы хотите?

— Чтобы все было законно: два работника должны выслушать, что мне даны разъяснения, а потом только подписать, что я отказался от подписи в том, что мне даны разъяснения.

— Не будем формалистами.

— Это вы мне говорите? Ну, а если приедет еще кто-то расследовать по другим моим заявлениям и этот кто-то окажется в данном вопросе большим формалистом?..

— Не волнуйтесь. Все ваши заявления ко мне придут, но, я надеюсь, мы это ваше творчество прекратим.

— А вдруг вас уже… того?

— Меня?

— Я когда шел сюда, видел, как зеки машину, считай, наново собирают… Не ваша машина у ворот? Темно-синий «Жигуль»?..

— Никто ничего не собирает… Помыли машину только — я и сам мог.

— И новый двигатель… и четыре колеса нулевых…

— Вы мне угрожаете?

— Я обращаю ваше внимание, что руководство, преследуя свои цели, заставляет осужденных делать капитальный ремонт вашей машины…

— Нет, вы мне угрожаете — вам это даром не пройдет.

— Вы мне угрожаете?

— Я не угрожаю вам, а ставлю в известность, что ваши действия…

— Очень приятно с вами беседовать, честное слово… Разрешите вопрос?

— Хоть мне с вами беседовать и неприятно, все-таки разрешаю. Спрашивайте.

— Советник юстиции по табели о рангах — это выше, к примеру, капитана первого ранга или не выше? — сможет капитан поставить вас «смирно» или не сможет?

— Какой капитан?

— Капитан первого ранга.

— Кто этот капитан? На кого вы намекаете?..

Слепухин услышал тяжелые шаги по коридору, властный толчок в дверь и сразу же неожиданно-добродушный хозяйский говорок, оборвавший облегченно-радостное мгыканье прокурора.

— Беседуете, значит?.. Так-так… А ты что это — не встаешь? Опять нарушаешь, Долотов?.. Вот — давно бы так… Ну — как беседа?..

— Упорствует он, Васильевич… злостно упорствует. Думаю — пора принимать меры. Нарушений у него предостаточно, и есть все основания в возбуждении дела по 188-й за злостное противодействие администрации…

— Слышишь, что прокурор говорит?.. Что думаешь, Долотов?..

— Думаю — правильно говорит. Иначе мне про вас всех и не докричаться никуда… А там — следствие… там — мои родные уже с адвокатами договорились — я их успел предупредить… Так что правильно говорит прокурор. Надеюсь, на суде мы встретимся и, может быть, даже местами поменяемся.

— Вот чешет, вот чешет… Видал, прокурор, какие у меня орлы? Эх, Долотов, Долотов… здоровый уже лоб, а послушаешь тебя — тьфу и растереть… У тебя вон был уже суд, и что?..

— Время изменилось чуток, гражданин начальник, и у меня теперь опыт какой-никакой, а знаний про делишки ваши — на несколько томов… Знаете, кто у меня адвокат будет? Тот самый, что в «Литературке» уже начал пощипывать ваше ведомство. И не за прошлое — это все щипают наперегонки… за сегодняшнее… Ему мое дело — подарок просто…

— Ну брешешь же?.. Сам знаешь, что брешешь, а — брешешь… Жалко мне тебя, Долотов, сам себя в яму толкаешь… Умный ведь парень… И брось ты эти свои намеки — «ведомство», «щипают»… Вот ведь, прокурор, что бывает, когда разные безответственные писаки начинают смущать неокрепшие умы… Ты пойми, Долотов, вся эта писачья возня — временный шум, необходимое партии в сложный момент тактическое отступление… А по поводу прошлого я тебе скажу надежнее всех этих писак — я ведь работал тогда уже в органах… Я начинал свою службу в МГБ…

— У Берии?

— Какой Берия? Замусорили тебе мозги — смотреть прямо жалко. Всеми нами непосредственно руководил товарищ Сталин.

— Тоже хорош.