Звезда в опасности. Тревожная красота. Кровь в солярке

— Я становлюсь осторожным, — сказал он с улыбкой.

— Я тоже вам это советую. До свидания.

— До свидания, — сказал Шап, открывая дверь. Холодный ветер тут же ворвался в коридор. Они взглянули друг на друга со странным выражением, и Элен ушла. Буря взлохматила светлые волосы девушки, и Шап на мгновение увидел ее белый затылок и мысленно запечатлел поцелуй на нежной коже.

— Пригласишь меня на ужин? — спросил Пьеро.

Его приветливая физиономия возникла из мрака; Шап взглянул на него.

— Теперь все осложняется, ты хорошо подумал?

— У меня голова болит, если я долго думаю. Пригласишь?

— Заходи.

Пьеро вошел. Шап закрыл дверь, повернул ключ и задвинул два тяжелых засова, потом присоединился к приятелю.

— Мой отец не в духе, — сказал Пьеро со смехом.

— Не в духе?

— Ему бы хотелось повыпендриваться, но это невозможно, нет оснований. Увидишь, он не станет спать нынешней ночью. Сидит там у себя и злится.

Шап рассеянно улыбнулся.

— А девица?

Шап вздохнул.

— Ты не находишь ее красивой?

— Особенно если учитывать ее намерения!

— Никогда не знаешь, — сказал Шап, — чего можно ждать от женщины.

Он задумался. Пьеро фыркнул.

— Ты чего ржешь?

— У тебя есть пробный камень? — спросил Пьеро.

Лицо Шапа прояснилось, он посмотрел своему молодому собеседнику прямо в глаза, хлопнул его по спине и прошелся по кухне, покачивая головой с удовлетворенным видом.

— Не будем говорить непристойности, — заключил он, — но смею думать, что от девушки можно не ждать неприятностей.

Пьеро не настаивал. Он осмотрел плиту и занялся тем, чтобы оживить огонь.

— Что у тебя вкусненького?

— Холодный цыпленок и… посмотри в том красном блюде!

— Фаршированные каннеллони, полная тарелка.

— Отлично, — кивнул Шап. — Значит, от голода мы не умрем. Хочешь стакан старого муската? Он недурен.

Плита вовсю гудела. Кухня согрелась и стала уютной. На террасе свирепствовал ветер, он бился о фасад дома, тряс железные ставни кухни, подлезал под входную дверь и гулял в коридоре, гудя как в пещере.

Шап спустился в погреб и принес три бутылки. Две бутылки вина «Эро», честного и простого, но бархатистого, одиннадцати с половиной градусов, и бутылку нежного красного «Нюи» для цыпленка.

— У тебя всегда хорошее вино, — заметил Пьеро.

— Доброе вино радует сердце человека, — провозгласил Шап. Я прочел это на бутылке рейнского. И это правда!

Пьеро с улыбкой взглянул на него. Шап вдыхал аромат «Нюи».

— С возрастом начинаешь ценить некоторые вещи, — сообщил он. — Я как раз вступил в этот период и отнюдь не жалуюсь. Возьми кусок нежного мяса в соусе, положи в рот с ломтиком свежего хлеба с хрустящей корочкой и залей, скажем, полстаканом душистого «Нюи», которое чуть-чуть ударяет в голову. Да, вот это жизнь, — проговорил он проникновенно.

Они съели немного супа, половинку колбаски с оливками, с полдюжины фаршированных каннеллони, поровну разделили цыпленка и ничего от него не оставили. Потом посмотрели на три пустые бутылки и начали смеяться.

— Неплохо закусили, — с удовлетворением проговорил Пьеро.

Они были полны доброжелательности, испытывали блаженное чувство сытости и непринужденно болтали. Мало ли о чем могут говорить двое друзей, да еще коллег.

Около одиннадцати Шап плеснул в свою чашку коньяку и выпил его маленькими глотками, размышляя о своих делах. В половине двенадцатого на пол вестибюля что-то со звоном упало; мужчины переглянулись.

— Это ключ, — прошептал Шап, — они выбили ключ. На столе в столовой, — сказал он быстро, — ты найдешь мое ружье и патроны; в случае чего сможешь их попугать. Если дело обернется плохо, прыгай в окно кабинета.

Он встал, взял большой револьвер старшего Рагондена, положил в карман брюк обойму и пошел по темному коридору. Язычок замка несколько секунд поскрипел, потом с сухим стуком подался. Шап проверил засовы, немного отошел от двери и стал ждать. Щеколда запора много раз поднималась, каждый раз снаружи кто-то толкал, с той стороны негромко совещались, потом раздраженный голос Швоба приказал:

— Клещи!

Виктор действовал рычагом на уровне замочной скважины. Дерево скрипело, но старая массивная дверь едва шелохнулась. Виктор предпринял еще несколько неудачных попыток, он изо всех сил налег на клещи.

— Не получается? — спросил Швоб.

— Она не здесь держится, — ответил Виктор.

Он внимательно осмотрел дверь, нагнулся и переставил клещи вниз, на высоту задвижки.

— Вот здесь, — сказал он после первой попытки. — Только помогите мне. Иди сюда, Респланди.

Они усилили рычаг куском трубы. Дверь начала угрожающе скрипеть: Шап положил на засов руку, чтобы лучше следить за ходом событий. После нескольких энергичных нажимов засов подался. Шап понял, что болты начали сдавать, и между металлом и деревом образовалась едва заметная щель. Он выпрямился, зарядил револьвер и через зарешеченное окошко глазка дважды выстрелил. Раздалось два вибрирующих звука. Шап отошел за выступ стены.

По другую сторону двери Респланди бросил трубу и, одобрительно присвистнув, отпрянул в сторону; Виктор, у которого реакция была не такая быстрая, сначала медленно убрал рычаг, а потом отошел на несколько шагов.

— Не двигайтесь! — крикнул Швоб.