Звезда волхвов

   – К тому же кавказцы волнуются, – закончил свой доклад Панин. – Их тоже можно понять. Сколько денег Шпалере и его камарилье отвалили, а их какой-то Стенька поджечь грозится, каждую ночь погрома ждут, на чемоданах спят. На улицах не прекращаются стычки, и все это накануне Дня города! Того гляди – полыхнет!

   В тот же день Волчков вручил Севергину заключение химической экспертизы.

   Ничего не понимая, Егор крутил в руках отчет с описанием загадочного вещества, обнаруженного на теле Лады Ивлевой.

   – Это миро, – пришел ему на помощь эксперт, – но весьма необычное, уже давно вышедшее из употребления.

   – Миро... Что это такое?

   – Эх, молодежь, молодежь. Еще Соломон в Песне Песней говорил: «Имя твое, как разлитое миро». Это священное масло используется при различных религиозных таинствах, к примеру при помазании на царство или при древнем «посвящении в пророки».

   – Значит, над телом был произведен какой-то обряд?

   – Вполне возможно... Это воистину драгоценный аромат, и девушку натерли этим снадобьем буквально с головы до ног. Я написал вам направление в Москву, в нашу криминалистическую Мекку. При помощи спектрального анализа можно установить более точный состав.

   – Отлично, я выезжаю сегодня же! – Егор едва успел скрыть свою преступную радость при одной мысли о Москве.

   – Эх, молодежь, молодежь... – вновь вздохнул Волчков, протягивая на прощание розовую, пухлую ладошку.

   Оформив протокол и завершив формальности, Севергин позвонил Квиту.

   – Слушай, выручай, мне тут первое дело поручили...

   – Докладывайте, лейтенант!

   – Так, вникай! Вчера утром из омута достали утопленницу. Это и есть та самая пропавшая Ивлева.

   – Поздравляю, у тебя есть шанс раскрутить это дело.

   – Все не так просто. Труп явно перетаскивали с места на место. На темени выстрижена прядь волос. На теле остались следы дорогого церковного масла. Эксперт назвал его церковным маслом.

   – Церковным маслом? Да еще дорогим? – Квит цепко ухватился за внезапно родившуюся идею. – Выдвигай новую версию: это убийство, но не ритуальное. Возможен подкоп под Плотникову. Судя по стилю, играют ее конкуренты. Такое убийство «с загадкой» может служить и черной меткой, и даже подарком, приуроченным к знаменательному событию, или даже ко дню рождения, вроде убийства заслуженной журналистки в день рождения Самого... Сечешь? Кстати, от этого омута до монастыря далеко?

   – Можно сказать, рядом.

   – А «поганцы»?

   – Еще ближе.

   – Все ясно. Версия вторая – язычники! Надо срочно выписать ордер на задержание их главарей! Ох, чует мое сердце, что тут все в один узел завязано. А что за омут?

   – Дарьино Омутище-то? Испокон века так зовут. В этом месте вода «играет».

   – А почему Дарьино?

   – Жила, говорят, такая Дарья: красавица-девка. Ославили ее, как ведьму, да так, что жених от нее отказался, а она уже забрюхатела. Напал на скотину мор, ну, люди-то темные были, стали ведьму искать. Заподозрили Дарью, избу сожгли и за ней погнались с дрекольем, так она возьми, да в Омутище-то и прыгни, это на сносях-то... В нашем омуте такие токи; что упало, то пропало. Это чудо, что рыбак утопленницу сетью зацепил. С той поры уже сто лет прошло, а то и двести, а Дарью все еще на Забыти встречают, особенно если рыбаки улов на берегу отмечают. Вроде, как в омуте она родила, и теперь просит для дитенка колыбель смастерить. Местный фольклор, понимаешь.

   – Красиво врешь! Только народные байки на пустом месте не родятся. Я советую тебе вызвать водолазов или для начала самому обследовать этот омут.

   – Да, придется попотеть. Это мое первое дело, нельзя завалить. Сегодня еду в Москву, к криминалистам.

   – Желаю успеха. Хотя дельце-то опасное, может быть, лучше – самоотвод.

   – Нет.

   – Вот что, тогда этим делом займемся вместе, одного тебя быстро завалят, если что. Завтра же собьем следственную группу.

Глава 21 Схимник

   Черное одеяние схимника, расшитое символами смерти, есть броня и защита от духов тьмы. Сама же Великая Схима почитается среди монашества как чин, равный ангельскому...

    В последние дни внутри обители было неспокойно, словно завелся в ее стенах тайный враг. Он исподволь копил крамолу, смущал сердца и отвлекал от молитв. Нет, с виду все было обычно, но тихие беседы монахов в укромных уголках сада, их опущенные долу глаза и странные недомолвки настораживали владыку. Вчера он вознамерился строго отчитать отца Нектария, но встретил неожиданный отпор.

   – Ваше Высокопреподобие, почему вы позволяете мирским новостям проникать в монастырь? Может быть, ваши монахи скоро начнут газеты читать? – едко спросил Валерий.

   – А что ж такого? Мирские новости – лучшее лекарство для монаха, дабы отсечь все мысли о возращении в мир, – ответил с неожиданной легкостью настоятель.

   «Если так и дальше пойдет, то все монастырское благолепие и чинопочитание под корень изойдет, – рассуждал владыка. – Да и милиция что-то слишком зачастила...»