Звезда Волошина

Бежим с ним в сторону АГСников, выскакиваю из окопа, отмечаю – боец за мной, молодец. Два кувырка, и вваливаюсь в окоп. Мама дорогая, рукопашка. На дне окопа возятся двое. Бью верхнего прикладом, сортировать некогда. Сверху падает мой боец, не понимает ничего. Оттаскиваю обмякшего верхнего, внизу контрактник. Пытаюсь поднять за грудки, что-то мычит. Два раза бью наотмашь по морде, не, не помогает, дико крутит глазами, мычит, как карась хватает ртом воздух. Понятно, придушили. Оборачиваюсь… блин, лежит второй… контрактник. Начинаю соображать, что это было, мыслей нет. Мой боец в таком же состоянии, смотрит непонимающе, молчит. Стараюсь привести мысли в порядок, трясу головой и слышу тишину. Короткая очередь… тихо… очередь. Стреляют мои. Минута, вторая… тихо. Всё. Боя нет, ранний-ранний рассвет. Оставляю своего с контрактниками и иду к Мятежникову.

– Ну что, Саня, жив?

– Нормально, командир. Похоже, ушли. Так, пощупали. Что там с АГСом?

– Да хрен их, не понял пока. Спасибо, Саня.

– Да ладно.

Через полчаса начальство в сборе. ВВшные тоже. Своим кратенько доложил.

– Напишешь подробный рапорт.

– Есть.

– Молодец, позиции грамотно выставил, видно бывшего военного, не наши менты.

– Ментов, как и военных, бывших не бывает.

– Не умничай, рапорт пиши, всё-таки ранен один.

– Не понял, кто ранен? Все целы.

– А контрактник?

– Так он сам в темноте головой о косяк, когда выскакивал. Воевать торопился.

– Ладно, разберёмся.

Начальство уехало. ВВшники забрали своего раненого, обещали замену. Хорошо я его приложил. Ладно, хоть успел предупредить, что об косяк. Что же у них всё-таки произошло? Зову второго:

– Ну, рассказывай, боец, что там было-то?

– Командир, я ефрейтор, первый номер, а этот козлина говорит, что он первый. Меня сам ротный назначил. В АГС вцепился, хотел стрелять, я его оттаскивать, так он на меня в драку, потом душить стал. Хорошо, что ты ему врезал, придушил бы, гад.

– Ну, вы, блин, даёте, рэмбы.

– Так я же первый номер…

– Ладно, вали, отдыхай, спецназ.

Эта история долго ходила по отрядам в разных вариантах.

Незабудка

Шла война. Ненужная, непонятная, жестокая и подлая. Был август 96-го. На Кавказе было жарко во всех отношениях. По всему региону стояла жара, а в Чечне шли бои. Мы боролись с бандитами и террористами, они отстаивали свою правду и свою свободу. Можно до хрипоты, до драки спорить, кто прав, кто не прав. Я расскажу всего лишь о маленьком, никому не известном кусочке войны.

Нам повезло. Мы оказались просто на курорте. Маленький блокпост у маленького села Гудермесского района, на пересечении никому не нужных просёлочных дорог. Практически никакого движения, полная расслабуха и благодать. Гарнизон наш состоял из двенадцати бойцов и ризеншнауцера Харта. Продуктами мы были обеспечены на все положенные две недели. Из развлечений – рация. Работала, правда, не всегда, лучше почему-то ночью. Тут и начиналось веселье. Остряки и с нашей стороны, и от нохчей упражнялись по полной. Но других развлечений не было, приходилось довольствоваться этим. Конечно, иногда давалась грозная команда «Не засоряйте эфир», но на это никто не обращал внимания. И вот однажды рация попросила не засорять эфир приятным девичьим голосом. Как ни странно, на остряков просьба подействовала. Такой чистый, юный девичий голос в этом хаосе, хрипе и матах, наверное, был как луч, как какое-то светлое пятно в темноте южной ночи. В общем, с этого момента мною был наложен запрет на радиохулиганства. Развлечений не стало вообще, а я стал больше времени проводить у рации. Девушку звали Незабудка. Мы обменялись позывными, смешно. О чём можно говорить по рации? Да ни о чём. Можно было просто слушать, как Незабудка кого-то вызывает, как говорит. Просто голос. Иногда она вызывала меня: «… ответь Незабудке». Практически роман. Я не знал, и не знаю сейчас, кто она, Незабудка, из какого города, региона, как выглядит, ничего вообще.

Так было почти две недели. Потом была война. Мы не знали, что началась операция «Джихад». Нас выбили с блока, выбили с треском. Рация, как обычно, «сдохла», боеприпасов – по два магазина, и ночью мы ушли по ущелью. Троих несли, но без потерь. Радист тащил рацию, пытался реанимировать, безрезультатно. Шли на Дагестан, без связи, без дорог, какими-то козьими тропами, обходя любые признаки жилья. На четвёртый день нарвались. Били сверху, спасал отвесный склон, но долго так продолжаться не могло. Огрызаться было практически нечем. В общем, финиш. Вот тут и случилось чудо, иначе назвать нельзя. Четыре дня молчавшая рация заговорила. Меня вызывала Незабудка, запрашивала наши координаты, обстановку, в которой я и сам не ориентировался. В это время две вертушки с ходу зашли над ущельем для атаки, и огонь прекратился. Через два дня мы были уже в Хасавюрте, где я попал под раздачу. Жизнь научила не верить в чудеса, но тот случай… До сих пор в душе хочется верить, что спасительные вертушки прислала Незабудка.

Малыши