Звездная карта царя Саула

– Идите-идите, – елейно сказала грудастая дама и указала на вторую дверь с табличкой «Директор». – Он ждет вас. – Оказывается, она могла быть куда добрее, пришло бы желание. – И ждет с нетерпением.

Мария и Крымов, осознавая важность момента, вошли. За начальственным столом сидел пухлый мужчина лет сорока с двойным подбородком, в тонких золотых очках.

– Вы – Максимилиан Лаврентьевич Растопчин? – озадаченно спросила Бестужева у директора музея краеведения.

Табличка на дверях ясно давала понять, куда они вошли, но этот человек должен был оказаться лет на двадцать пять, а то и тридцать старше. Хозяин просторного кабинета с портретом президента над креслом тотчас пытливо прищурил глаза на двух гостей – особенно на крепыша Крымова.

– Я Лаврентий Максимилианович Растопчин, – ответил мужчина. – Директор музея. Максимилиан Лаврентьевич – мой отец. Он пенсионер. Папа говорил о вас. – Хозяин кабинета откашлялся. – И я ждал вас, Мария Федоровна. Но вначале объясните мне, кто с вами. Об этом господине речь не шла.

– Андрей Петрович Крымов, он – мой друг и телохранитель, – ответила Мария.

– Ваш друг, – задумчиво пробормотал директор, он явно нервничал. – Так-так…

– Десять часов назад Андрей Петрович спас мне в поезде жизнь, – добавила гостья. – Если бы не он, я бы здесь не стояла и уж точно не принесла бы вам то, что завещал передать мой отец. И, кстати, Федор Иванович просил передать документ не вам, а вашему отцу. О вас, Лаврентий Максимилианович, я до сегодняшнего момента даже не слышала.

– Возможно, вам и не следовало знать обо мне до срока.

– Кхе-кхе, – многозначительно потер под носом Крымов. – Да, мило.

– Что «да, мило»? – поднял голову с двойным подбородком Растопчин-младший.

– Да нет, я так, – покачал рукой Крымов. – В горле запершило.

– Понятно. Мария Федоровна, прошу вас, дайте мне документ, – не вставая, протянул руку Растопчин. – И садитесь, конечно… Вы тоже, – добавил он, взглянув на Крымова.

Бестужева достала из сумочки документ, шагнула к хозяину кабинета, отдала бумагу. После того, как она села на стул, рядом приземлился и ее спутник.

– Он мне не нравится, – шепнул ей на ухо Крымов, пока Растопчин читал документ.

Мария нахмурила брови.

– Нет, честно, – продолжал детектив. – Редиска.

– Перестаньте! – прошептала Бестужева.

– Просто интуиция опытного сыскаря, – едва заметно пожал плечами Крымов. – Это – дар. И выучка.

– Какой же вы хулиган. – Она едва заметно покачала головой. – Мне он тоже мало симпатичен, ну и что?

Растопчин поднял на них глаза, но лишь подозрительно осмотрел и вновь погрузился в чтение.

– Что вы намереваетесь делать теперь, Мария Федоровна? – еще до конца не изучив документ, спросил он.

– Что намереваюсь делать я? – удивилась она. – Я думала, вы мне об этом скажете… Нет?

Директор музея наконец поднял на нее глаза.

– Послушайтесь меня: возвращайтесь домой, – убежденно сказал он. – Мы позаботимся об этом послании.

– Кто это – мы?

– Мы – это мы. – Он расплылся в улыбке. – Люди, которые знают о ценности этого документа.

– Кажется, он и ко мне имеет какое-то отношение?

– К вам он имеет отношение куда меньшее, чем вы думаете, – со снисходительной улыбкой ответил Растопчин.

– Вы так в этом уверены?

– Поверьте. Вашего отца документ касался в полной мере, даже в большей, чем меня и моего отца, но не вас. – Лаврентий отрицательно замотал головой. – Не вас, уважаемая Мария Федоровна.

– Но его писали мои предки, – возмутилась Бестужева.

– Это уже не имеет никакого значения, – усмешка не покидала полных губ Растопчина. – Речь идет не о фамильном замке и не об именных часах. О документе, – крайне многозначительно, едва не по слогам проговорил он. – И в данной ситуации вы – только курьер.

– Но ради чего я рисковала жизнью? – от нее вдруг так и пыхнуло гневом. – Это я должна узнать?

– Тоже не обязательно, – покачал головой директор музея. – Меньше знаете – крепче спите.

– Правда? – Мария Федоровна даже встала со стула. – Вначале убивают Малышева, затем моего отца, покушаются на мою жизнь, и все это не имеет ко мне никакого отношения?! – Она неожиданно выбросила руку вперед: – Верните документ.

– Вы с ума сошли? – оторопел Растопчин.

– Сейчас же.

– Не отдам, – побледнев, с трудом выговорил директор.

– Этот человек убивает ударом пальца, – Мария Федоровна указала рукой на спутника.

Крымову уже не терпелось вмешаться.

– Легко, – охотно кивнул он.

Бестужева не убирала руку:

– Поэтому лучше отдайте по-хорошему.

– Я вас выставлю в два счета, – пролепетал Растопчин, у которого вмиг запотели очки.

– Документ отдай, – теперь уже встал Крымов. Он сам шагнул к директору музея, накрыл ладонью желтый лист бумаги, мягко выдернул его из-под пухлой руки Растопчина. Улыбнулся: – Так-то лучше, умник.

Позади них хлопнула дверь. Крымов и Бестужева оглянулись. На пороге стоял грузный лысеющий человек с венчиком рыжих в седину волос. Лаврентий быстро встал и разулыбался.

– У нас тут вышла накладочка, папа. – Он поспешно протирал очки выдернутым из кармана платком. – Эти господа…