Звездная карта царя Саула

– Да чхать я хотел на вашу карту, – бросил он в сторону Растопчина. – А вам я сейчас харю-то начищу, и свиненку вашему, очкарику, если найду его!

– Свиненком я займусь, – сказал рядом Егор Кузьмич. – Давно руки чешутся. Рыльце-то мы ему осмолим!

– Не трогать Лаврушу! – взревел Растопчин-старший. – Не трогать наследника!

Кто знает, чем бы закончилась перепалка в темноте, при сиянии Небесных камней, главных персонажей этой сцены, и какой кровью – малой или большой, но все изменилось разом.

– Да будет свет! – вдруг высокопарно сказал кто-то.

И голос этот показался Андрею Крымову очень знакомым… Когда лампы, вновь замигав, обожгли нервным светом зал Дворца культуры, все увидели на сцене трех человек: старика с уродливым лицом, испещренным глубокими морщинами, в черном плаще, поджарого молодого человека с короткой светлой бородкой и выкрашенными добела волосами и крепкого бугая со шрамом через левую щеку, в кепке. Последний держал в руке облегченный автомат Калашникова. На головах у них шапочками торчали поднятые вверх приборы ночного видения.

Тройка смотрелась натуральной бандой, зловещей и очень опасной. Но страшнее всего было то, что у ног спортивного молодого человека с белыми волосами и бородкой лежал Марат Маратович, крепыш-отставник – рот его был раскрыт, язык вывалился, глаза вылезли из орбит. Его шею перехватывала кровавая полоса. А у белобрысого в руках был растянут шелковый шнурок, золотой с черными полосками.

– «Лидийка», – хрипло произнес Максимилиан Лаврентьевич и отступил.

Лавруша скрылся за его спиной. Ариадна Владимировна недолго смотрела на своего соратника Марата Маратовича, а потом дико закричала. Завыли и собравшиеся в зале. Аристарх Аристархович перекрестился и сел.

– Ну что, жалкие людишки, не ждали? – спросил страшный старик в черном плаще. – Или ждали, но боялись себе признаться, что такое может быть наяву?

– Матушки родные, – пробормотал Егор Кузьмич. – Опять тот крендель из ада явился.

– А-а, блаженный старик-алкаш, – кивнул непрошеный гость, кого они – Крымов, Бестужева и Егор Кузьмич – прозвали Кощеем Бессмертным. – А ты хитрец! – Он погрозил ему пальцем. – Ловкач! Тогда на дороге надул нас.

С другой стороны в зал вошел хорек – тот самый, которого Крымов выбросил с поезда. Одна его рука была на перевязи. Прижав дверь плечом, он закрыл ее за собой и вытащил из кармана короткого плаща пистолет с глушителем.

– Выжил, – усмехнулся Крымов. – Вот подлюка.

Ариадна Владимировна еще завывала, поскуливал Лавруша за спиной у отца, жалобно стонал зал, понимая, что оказался в ловушке.

– Хватит! – рассерженно крикнул Кощей. – Хватит ныть, братья и сестры! – язвительно добавил он. – Клоуны! Простофили! Белые мыши!

Андрей вспомнил сразу, что говорил ему Антон Антонович, слушая речь Кощея на древнем языке: «Он просит дать ему самое желаемое, а взамен обещает расплатиться жизнью своих врагов: Марии Бестужевой, ее спутников, а еще неких братьев и сестер, посвященных в тайну Небесной карты». Все было ясно: речь шла об этих странных Нелюдовых и к ним примкнувших, о тех, кто так или иначе коснулся тайны Небесной карты.

– Эх вы, Нелюдовы! – продолжал мерзкий старик. – Давно надо было избавить мир от вас, но выслеживать каждого – десяти жизней не хватит. А вот теперь самый раз! Сейчас подопрем двери с той стороны, обольем всех бензином и подожжем. А вы, как я погляжу, большие ловкачи, – продолжал он, глядя на Крымова и Бестужеву. – Нашли все камни! Но как?

– Рассказать подробно? – взяв Марию за руку, спросил Крымов. – Тут ведь и недели не хватит. Месяца даже. Но мы готовы.

– У вас нет недели, – усмехнулся древний старик. – У вас нет даже часа. Мы торопимся.

– Кто вы? – спросила Мария Бестужева.

– В каком смысле кто?

Ее грудь взволнованно вздымалась, губы дрожали:

– Кто из трех: царь Саул, визирь ал Аюм или сын ал Аюма – Кадиз… Ну так, ради интереса… скажите… что вам стоит? Если уж вы нас убить собираетесь?

– А вы сами как думаете? – спросил мерзкий старик.

– Я думаю, вы – Кадиз, – сказала Бестужева. – Это вы вложили руку в Небесную карту, когда ни у кого уже не хватило сил этого сделать.

– Я – царь Саул! – победоносно улыбнулась живая мумия. – Я – это он, прошедший через тысячу лет! А визиря ал Аюма и его сына я убил своими руками, когда получил награду! Только на это у меня и оставались силы! Я вот этими руками перерезал ал Аюму и его щенку горло, как до этого перебил всю его семью.

– Не верю, – замотал головой Егор Кузьмич. – Докажи, что царь?!