Звездная пирамида

В тот же миг исчезли душащие щупальца – втянулись в потолок, предварительно поставив Ларсена на пол с некоторым даже бережением. Утвердившись на твердой опоре, Ларсен машинально поднял взгляд вверх – ничего интересного там уже не было, потолок как потолок, – затем круто развернулся на каблуках. Скользкий Дайм стоял перед ним и лыбился. В эту-то ненавистную физиономию Ларсен и направил давно чешущийся кулак, вложив в удар всю накипевшую злость.

Свирепый хук должен был как минимум сломать негодяю нос – но увы! – кулак звучно влепился во что-то похожее на мягкий, проминающийся пластик, а Дайм, вместо того чтобы отлететь мячиком через всю гостиную, скукожился, растекся по полу и перестал существовать. Ну конечно, проницательный жулик заблаговременно испарился из гостиной, вероятно, покинув и особняк, а Гернрис заботливо, а может быть, отчасти и глумливо, вырастил муляж Дайма, чтобы освобожденному было на ком отвести душу! Ладно… еще встретимся… Шепотом выругавшись, Ларсен повернулся к Гернрису – этот-то никуда не собирался исчезать.

– Обсудим детали?

– Давно пора.

– Откуда известно, что зябиане собираются принять участие в гонках? – задал Ларсен главный вопрос.

– Ниоткуда, – ответил Гернрис. – Но, вероятно, примут.

– А если нет?

– Тогда ты постараешься сделать так, чтобы им этого сильно захотелось. Понятно?

Ларсен озадаченно покусал губу. Сложные игры никогда не были его профилем. Есть игроки, а есть космические волки.

– Окажем содействие, – пояснил Гернрис.

Глава 3. Что это было?

Планета была большая, крупнее Зяби, и легко удерживала в зоне своего притяжения девять спутников и одно узкое сверкающее кольцо. Пролетая мимо кольца, «Топинамбур» увернулся от крупного обломка, а другой обломок, помельче, догнал и съел. Перед этим он вырастил длинное щупальце с камерой на конце и оттуда транслировал экипажу процесс поедания.

– Губы вытри, – буркнула ему Семирамида.

Поскольку командир и пилот молчали, корабль счел, что они не возражают против команды, отданной пассажиркой, а посему вытянул из себя еще одну конечность, вооруженную платочком, и промокнул губастый рот. После чего вобрал в себя и рот, и конечности.

– Балуй, балуй, – проворчал Ипат.

Планета приблизилась. «Топинамбур» лег на круговую орбиту и начал первый виток.

– Ой, сколько воды! – пискнула Илона. – Какой огромный океан!

– А суша-то здесь есть? – поинтересовался Ной, вспомнив, наверное, Чвак с его жабами.

Нашлась и суша. Единственный материк напоминал формой человеческий череп анфас. Бурая пустыня, обрамленная горными хребтами, обозначила провал носа. Громадное круглое озеро разлеглось на месте правой глазницы; на месте же левой располагалось другое озеро, узкое и изогнутое, как сабельное лезвие. Казалось, что череп зловеще подмигивает.

– Не нравится мне ни эта планета, ни этот материк, – заявила Илона, забыв о том, что десять минут назад восхищалась безбрежностью океана. – Подмигивающий череп, бр-р…

– Зато не ухмыляющийся, – утешил Ной. – Просто игра сил природы. Плюнь.

– Это тебе на все плевать, а мне жутко.

– А тебе какой картинки хотелось бы?

– Ну-у, не знаю… – протянула Илона. – Что-нибудь хорошее. Например, кудрявую собачку.

Ной поперхнулся и бросил быстрый взгляд на Семирамиду. Наверное, решил, что Илона набралась у нее дурных привычек вроде жеманства, а если так пойдет и дальше, то, пожалуй, дарианка скоро закатит первый скандал.

Но как ни быстр был его взгляд, он не ускользнул от внимания сладкоголосой.

– Что? – крикнула она на Ноя.

– Ничего… – Ной покашлял в кулак. – Вообще-то я не возражаю против кудрявых собачек. Согласен и на лысых. Не умею только перекраивать материки.

– А что ты вообще умеешь?

Не вмешивающийся в разговор Цезарь счел этот вопрос дурацким. Всем на борту было известно, в чем состоит филигранно отшлифованный талант Ноя Занозы. Даже Илона в конце концов поняла, что это никакая не болезнь, а именно природный талант.

И Ной, конечно, это учитывал.

– Вообще-то лучше всего я умею помогать людям, – сказал он без ложной скромности.

– Да что ты? – картинно изумилась Семирамида.

– Именно помогать, – стоял на своем Ной. – Я умею помогать им обманывать самих себя. Под моим руководством они делают это радостно и с энтузиазмом. И так как я владею этой профессией лучше вас всех, то конкуренции не потерплю, понятно тебе?

Семирамида поморгала, усваивая мысль.

– На что это ты намекаешь?

– На тебя. После Казармы – где ты проявила себя с лучшей стороны, тут я ничего плохого не скажу, – ты ткнула пальцем в Магелланов шлейф. И мы полетели. Потратили уйму времени. В шлейфе ты ткнула пальцем в три места, мы обследовали каждое из них. Пусто. Мало звезд, еще меньше планет, да и те мертвые. Потом ты решила, что лучше нам вернуться в нашу родную Галактику, мы вернулись, ты опять ткнула пальцем, и вот мы здесь. Что видим? Нам подмигивает череп, а цивилизации на планете, надо думать, нет никакой. Ну и кто помог нам всем успешно обмануться? Разве я?

Семирамида начала стремительно багроветь.

– Отставить, – быстро сказал Цезарь. – А то всем холодный душ.