Звездная пирамида

Ипата передернуло, но он все же отдал приказ туда и лететь. А Ной, хитренько подмигнув, дал обоснование: а ну как подходящая для вербовки планета прячется где-то вблизи Сурраха? Парадокс? Возможно. А только вот какая штука, коллеги: парадоксы в жизни реально существуют. Где никому не придет в голову искать клад? В своем подполе или на своем огороде. Выдернул клубень брюквы, копни в том же месте еще разок – может, он там… Ан нет, никто и не почешется. Так уж работает разум простецов, ребята: они думают, что все самое ценное – далеко и труднодостижимо…

Никто на борту не сомневался, что под простецами Ной понимает всех, кроме себя.

Но резон в его словах был. Ипат смирился с курсом на Суррах, но был напряжен: догадывался, что тема участия в Больших галактических гонках еще не закрыта. Простецы тоже бывают догадливыми.

Привыкнув к прыти звездолета – быстро ведь привыкаешь к хорошему, – Цезарь теперь выглядел скучным, отвечал односложно. Ной хранил молчание. Молчала и Илона, рассеянно вертя в руках штучку, покусывала губы, избегала встречаться глазами с глазами Ипата. Семирамида вообще ушла тренировать голосовые связки. Из звукоизолированной камеры не доносилось ни звука – хорошая была изоляция.

Тишина. Редкие вопросы Ипата и краткие сухие ответы Цезаря. Шелест одежды, когда тому или иному члену экипажа приспичит поменять позу. Еле слышное дыхание. Изредка – вздохи Илоны.

Даже ругаться никому не хотелось.

Разбежаться бы сейчас всем пятерым в разные стороны, пережить поодиночке кучу приключений, одолеть все препятствия, получить по шее, но все-таки выйти победителями и после всех передряг собраться вместе в кают-компании – вот тогда вовсю забили бы невидимые родники радости и энтузиазма! Фонтаны! Гейзеры!.. А куда убежишь? Где те бескрайние просторы? Можно удалиться в свою каюту, можно даже приказать кораблю заизолировать ее намертво, но все равно останешься на борту «Топинамбура» и будешь помнить, что в нескольких шагах от тебя тот же экипаж, те же опостылевшие лица, а может, и не лица вовсе, а рожи, те же мозги, варящие как угодно, но только не единственно верным способом, те же рты, которые не замедлят вывалить тебе в уши ту несусветную бурду, что сварилась в чужих дурацких мозгах…

– Ты обиделся, что ли? – не выдержав, спросил Ипат Цезаря.

– Нет.

– А чего тогда?..

Мальчишка пожал плечами, шмыгнул носом и не ответил. Какие еще обиды? Если и была обида, то давно прошла. Какой смысл обижаться на фермера за то, что он фермер и мыслит по-фермерски? Цезарь мыслил иначе и не в том направлении. Создать на борту благоприятную атмосферу? Пф! Очень надо! Вот добиться, чтобы Ипат сам – сам! – пожелал участвовать в Больших гонках, – другое дело!

Трое – за. Двое против. Но Ипат скажет «да», если кое-кто его попросит. Вон та, что сидит, вертит в пальцах штучку и вздыхает почем зря…

С Илоной было все ясно: она еще надеялась успеть вернуться на Дар, чтобы принять участие в дарианской вербовочной экспедиции. По идее, объездка дарианского звездолета как раз сейчас должна приближаться к завершению, так что времени у дарианки в обрез. Какие уж тут гонки, хотя бы и с шансом на победу. Да и вообще дариане не падки на деньги.

Ной что-то знал, но молчал, как удавленный. Дорого бы дал Цезарь за эти знания…

Медленно тянулось гуттаперчевое время, и, с точки зрения Цезаря, тянулось не совсем бездарно. Корабль выныривал из мути в нормальное пространство, вспыхивали в черноте звезды, разбросанные непривычно, мягко сияли облака светящегося газа, и глаза не успевали привыкнуть к этой картине, как «Топинамбур» уходил в очередной нырок. Цезарь не смотрел на всю эту красоту – на нее таращился один лишь Ипат, чтобы хоть так притупить ощущение растущего напряжения на борту, и видно было, что у него это плохо получается: того и гляди взорвется, начнет топать ногами и орать на всех, но ничего не исправит, а сделает только хуже. Молча страдала Илона.

Цезарь выжидал. Лишь когда сам почувствовал: вот теперь пора, – спросил ни с того ни с сего, не адресуясь ни к кому персонально:

– А что, в Больших гонках могут участвовать только команды с имперских планет? Интересно бы узнать…

– Зачем тебе? – спросил Ипат.

– Просто так.

Если Ной и сверкнул глазами, сразу уловив, куда клонит шкет, то никто этого не заметил.

– Не только имперцы, – сказал он. – Заявки принимаются от кого угодно, лишь бы звездолет соответствовал требованиям техрегламента. Правда, с чужаков берут взнос за участие.

– И много таких, кто платит? – заинтересовался Цезарь.

– Находятся…

– Ты-то откуда знаешь? – пророкотал Ипат.

Ной только пожал плечами.

– Знаю – и все.

Больше он не пожелал разговаривать, зато Илона, до сих пор молча переводившая взгляд с Ипата на Ноя, с Ноя на Цезаря и вновь на Ипата, вдруг оживилась:

– А ведь мы можем познакомиться с кем-нибудь из этих… ну, участников гонки, чья планета еще не в пирамиде… поболтаем, узнаем новости… может, что-то интересное в смысле вербовки…

– С какой это радости они станут с нами общаться? – мгновенно отреагировал Ной.

– Ну-у…