Звездная пирамида

Некоторые исторические источники из числа официально признанных недостоверными прозрачно намекали на то, что в деле установления контроля над управляемым планетоидом не обошлось без молниеносной десантной операции, завершившейся полным успехом, – но не будем повторять сплетни. Что минуло, того уже нет, важен факт, и незачем гадать о его причинах.

А факт был таков: с тех пор один раз в году «Звезда жизни» запускала свою невероятной мощности силовую установку и направлялась к Сурраху. К ужасу и радости жителей прибрежных городков: к ужасу – потому что городки порой сносило приливами, к радости – ибо очередной император по традиции щедро компенсировал потери. Потерпевшим с лихвой хватало и на постройку новых домов, и на безбедную жизнь до следующего прихода искусственного спутника. Прописаться в таких городках мечтал весь средний класс Сурраха, но это было почти невыполнимо. Такое право даровалось победителям гонок, но мало кто из них соглашался поселиться в глухой провинции у моря, даже если эта провинция – столичная. Звезды не отпускали…

Это и многое другое «Топинамбур» поведал нам красивым женским голосом во время последнего прыжка к Сурраху. Прыжок был долгий, все немного нервничали, история пришлась ко двору. Хоть отвлеклись немного. Семирамида даже загорелась идеей написать песню о «Звезде жизни» и стала напевать разные мелодии. Ипат был очень занят: нахохлившись, решал, правильно ли он поступил, согласившись на гонку, пение ему мешало, и он не очень вежливо попросил Семирамиду заткнуться. Дело запахло истерикой. Но тут мы вышли из прыжка, причем даже ближе к планете, чем я предполагал.

– Что, уже? – встрепенулся Ной, глядя, как Семирамида набирает воздух в легкие.

Глядя на то же самое, я сказал, что да, уже, и принялся выбирать: холодный душ или сон? Но потом сообразил.

И велел «Топинамбуру» сделать стены прозрачными! Из пяти восторженных выдохов выдох Семирамиды был самым громким, что и неудивительно. Зрелище было потрясающее! Огромный светящийся шар «Звезды жизни» затмевал собой даже столичное сияние Сурраха. А к шару со всех сторон, как мошкара на светильник, слетались сотни кораблей всех мастей и пород. Корабли пристыковывались к поверхности шара, облепляя его, но сияние не угасало. Многое я уже успел в космосе повидать, но тут у меня аж челюсть по ключице стукнула.

Первым опомнился Ной:

– Что, Цезарь, вот бы такую махину угнать? Сдюжишь?

– Обалдел? – От возмущения я даже клацнул зубами. Но тут же сообразил, что Ной специально подначивает – старается себя из шока вывести, ну и меня заодно. Уж такая у него манера, а я, собственно, и не против.

– И что нам дальше делать? – Восхищение Ипата длилось недолго. Прошло оно и кануло, а крестьянская сметка не вернулась. Скис командир, увидев этакое светящееся чудо, ощутил себя мелкой мошкой, и вопрос его прозвучал жалко.

– Выигрывать гонку, – отчеканила Илона.

Вот это да, вот это я понимаю! Молодец дарианка! Заслонившись от Ипата, Ной послал ей воздушный поцелуй, а я просто отметил в уме, что женщины – не все, конечно, – практичный народ. Для чего мы сюда приперлись – на «Звезду жизни» глазеть, что ли?

То-то же.

– С чего начнем, спрашиваю, – загудел, как в бочку, приободрившийся Ипат, уставившись почему-то на меня.

А я что? Я ничего! Он командир, пусть он и решает. И Ной пусть ему помогает, раз он эту кашу заварил. А я всего лишь пилот, я буду гонку выигрывать, а формальности пусть они утрясают, я пока посплю, вот!

В общем, высказался я в таком духе. А Ной так вкрадчиво и спрашивает:

– Что, даже погулять там не хочешь?

Этим он меня уел. Отвечать я ему, конечно, не стал, но постарался побыстрее подлететь к шару, чтобы прилепиться и внутрь попасть. Как бы не так! Я никогда не понимал, что такое «пробка» в старых имперских сериалах. Теперь понял! Все прибывающие суетятся, переругиваются по связи, ищут места на шаре поближе к залу регистрации. В общем, пришлось попотеть. Пристыковались, сообщили о себе, несколько часов подождали, пока нас проверят – сперва дистанционно, а потом каким-то хоботом, что вдруг просунулся в «Топинамбур» сквозь малое отверстие и давай высматривать-вынюхивать. Неприятно, но терпеть можно. Семирамида только взвизгнула, когда конец хобота коснулся ее плеча, а Ной плюнул в хобот и попал. Хобот оказался ничего, не обидчивым. Вытер плевок о штаны Ноя и убрался восвояси.