Звездная пирамида

– Гну. Среди участников-чужаков уж точно нет людей, которые мечтали бы о вербовке их планет Зябью, – это первое. Скажешь, зато они могли бы подсказать нам, где искать таких?.. Согласен. Но вот тебе второе: кто будет говорить о вербовке перед стартом гонки? Участники говорят о шансах, о судействе, о тактике, да и то больше врут…

– Ты-то откуда знаешь? – рассвирепел Ипат.

– Тут и знать нечего, – отбил мяч Ной. – Иначе просто быть не может.

И сделал страшные глаза Цезарю, который исподтишка показывал ему большой палец.

Дождались, дождались два интригана! Вначале Илона растерянно хлопала веками, затем ее взгляд – исполненный тепла и нежности, черт его побери, взгляд! – устремился на Ипата.

Зря она раскрыла прелестный ротик и попросила его подумать еще раз насчет гонки! Дарианка еще не научилась экономии сил. Ипату и одного взгляда с лихвой хватило бы.

Цезарю стоило титанического труда не завопить во все горло от восторга, когда Ипат, откашлявшись, сказал глухо: «Ладно… участвуем», – а Ной владел собой лучше.

– Когда у командира есть голова – жить можно, – констатировал он без всяких видимых эмоций. Знал, хитрец и проходимец, что Ипат обязательно заподозрит неладное, заметив его радость. – Есть, командир. Слушаюсь, командир.

Глава 7. На «Звезде жизни»

Никто уже не помнил, почему это сооружение назвали «Звездой жизни». Огромный искусственный планетоид был построен в достопамятные времена последних галактических войн для защиты звездной системы Сурраха от всего, что могло угрожать ей из космоса. Негоже императорской резиденции оставаться без охраны. Охрана же носила характер скорее ритуально-угрожающий. Блестящая сфера размером с малую планету двигалась по орбите Сурраха, отставая от планеты на одну световую минуту, и ярко «светила» во всех возможных диапазонах электромагнитных волн, как бы заявляя: «Не подходи, долбану!» Никто никогда не видел, как «Звезда жизни» долбает, – желающих напроситься не находилось, уж больно впечатляюще и вызывающе выглядело сооружение, на радарах порой даже затмевающее местное светило.

Когда империя из пустого звука вновь стала реальностью, надобность в столь угрожающем космическом привратнике постепенно отпала. Экспансия вошла в законные рамки, звездные войны ушли в прошлое, да и имперский Генштаб постепенно пришел к выводу, что для защиты Сурраха гораздо больше толку будет от роя биозвездолетов, чем от огромной сияющей дуры на орбите. Оружие «Звезды жизни» демонтировали и превратили сферу в нечто среднее между космической гостиницей и фильтрационным лагерем. Не пускать же всех сутяжников, жалобщиков, просителей и прочих поналетевших с окраин империи сразу на Суррах! Хотят аудиенции у императора, министров, секретарей министров – пусть «фильтруются», распределяются, кому куда следует, и ждут своей очереди в космосе. Многие посланцы «маленьких, но гордых» миров, желающие получить аудиенцию непременно у самого императора, так и не дождутся вызова, но хоть не будут путаться под ногами у занятых людей в столице. И превратилась «Звезда жизни» в огромный человеческий улей со своими порядками, традициями, законами, мафией и много чем еще.

Но один раз в сурраханский год, вдвое более долгий, чем год Зяби, этот космический вокзал притихал, старался затаиться, уплотниться и не высовываться лишний раз. Потому что приходило время Больших гонок. Еще император Леопольд Двести Двадцать Восьмой назначил «Звезду жизни» точкой старта Больших ежегодных галактических гонок. И туда, как мотыльки на свет, слетались звездные авантюристы, космические волки, профессиональные гонщики и всевозможная шантрапа – зарегистрироваться на гонку, прошерстить местные бары и бордели, а потом, помолясь своим богам, стартовать в надежде сорвать куш. Перед гонками жизнь улья преображалась. И возвращалась в привычную колею лишь после старта.

Если же кто-то из обитателей, постоянных или временных, «Звезды жизни» забывал о приближающихся гонках, напоминание оказывалось весьма ощутимым. Дело в том, что император Леопольд CCXXVIII, дед нынешнего императора, очень боялся летать. Но на старт гонок смотреть любил, притом желая наблюдать его не по каналам мгновенной видеосвязи, а допотопным методом – визуально, с балкона дворца. И тогда он повелел капитану «Звезды жизни» всякий раз перед стартом перемещаться с околозвездной орбиты на низкую суррахоцентрическую. Пришел ли в ужас капитан – о том история умалчивает.

Возможно, личные капризы Леопольда CCXXVIII сыграли в этом деле десятую роль; настоящая же интрига заключалась в том, выиграет ли император еще один раунд долгой борьбы с некогда всесильными торгово-промышленными кланами, очень неодобрительно смотрящими на усиление монаршей власти, или будет вынужден отступить. Контроль над «Звездой жизни» усиливал позиции императора как ничто иное.