Звездная пирамида

Когда звездолет по моему мысленному приказу сделал для меня все, что мне требовалось, я вернулся на свое место слева от Ипата и снова дал ему локтем под ребра, чтобы он не сидел дерево деревом. Честное слово, он так и сидел, и видно было: очень ему хочется оглянуться на Илону, однако боится. Ну ладно, это его дело. Нажали мы на педали, да так, что механизм тоненько загудел, а встречный ветер начал выжимать из глаз слезы. Силы у Ипата хоть отбавляй, и всю ее он вложил в кручение педалей. Почему вертоезд от такой нагрузки не развалился на полной скорости, я так и не понял – то ли кто-то там наверху услышал мои молитвы, то ли туземцы не дураки в механике. Ну, не важно. Четверти часа не прошло, как мы пронеслись через полгорода, хотя местная столица куда больше наших Пупырей. Остановились возле скромного на вид, но опрятного дома в окружении домов побольше.

– Нам сюда, – указала Илона на дом.

– А что там?

– Информаторий. В нем мой дядя работает.

Ну, дядя так дядя. Я от души понадеялся, что он не страдает болтливостью.

Глава 6. Как Ноев ковчег сел на риф

Мы вошли. Сказать по правде, я поначалу принял этот дом за жилой – уютный он был какой-то, совсем не похожий на здание, где не живут, а служат. Чуть позже узнал, что и окружающие дома тоже непростые – в одном помещается телецентр, в другом радиоцентр, в третьем центр мобильной связи, в четвертом еще что-то в том же роде, а Информаторий каким-то образом объединяет их в одно целое. Ну ладно, объединяет так объединяет, а как именно – пускай об этом у дариан голова болит. Мне в этом все равно не разобраться, потому что все эти здания, набитые техникой, все равно не «Топинамбур». Его только коснись лбом – и мигом поймешь все, что захотел понять, а тут хоть лоб о стену дома разбей, толку не будет – видно же, что простой камень.

Илона ушла искать дядю, а мы с Ипатом остались внизу в просторных сенях, которые у наших зябианских городских пижонов зовутся вестибюлями. Ипата вроде отпустило – шевелиться начал, утер рукавом потный лоб и задышал по-человечески, а не через раз. Потом – мне:

– Ты это что? – шипящим свистом.

– О чем ты? – не понял я.

– Ты что, правда думаешь взять ее с собой?

Теперь до меня дошло.

– Илону-то? А что? Если захочет она и если захочешь ты – почему бы и не взять? Я не против. Скажу кораблю, чтобы вырастил еще одну каюту…

Думал, Ипат заругается, а он вместо этого стиснул меня в объятиях так, что дыхание перехватило, оторвал от пола и давай крутить. От избытка чувств, значит. У кого избыток, а у кого ребра трещат. К счастью, он все-таки сообразил, где находится, и не начал орать от восторга, а то всякие входящие-выходящие и без того на нас пялились, узнавая инопланетников. Правда, близко не подходили и с расспросами не лезли – деликатные все-таки люди. Когда Ипат меня схватил, они, наверное, подумали, что это у нас традиция такая, а может, мне захотелось массажа или специальной гимнастики.

Не знаю, почему я не протянул ноги от такой гимнастики. Когда Ипат поставил меня туда, откуда взял, я не сильно отличался от покойника. Потом все же отдышался кое-как, ощупал себя там и сям – кости вроде целы. А Ипат даже не заметил. Аж весь подсигивает от нетерпения, глаза горят, смех и грех.

– Думаешь, она согласится? – спрашивает, и голос у него дрожит.

– Чего?

– Ну, лететь с нами…

Кто влюблен, тот больной, можете поверить мне на слово. Это такой род сумасшествия, что наблюдательность отбивает начисто.

– Думаю, она нам за это не одного Ноя найдет, а десять.

– Правда? – Гляжу, Ипат сияет весь, как начищенный таз. – Ты в самом деле так думаешь?.. Постой, а зачем нам десять?..

Тут вернулась Илона, ведя за собой какого-то мужичка степенного вида, и Ипат при виде ее вновь одеревенел. Мужичок как раз и оказался дядей Илоны с материнской стороны, и работал он в Информатории, насколько я сумел понять, какой-то шишкой выше среднего калибра. Я объяснил ему нашу проблему, потому что от Ипата в присутствии Илоны не было никакого проку, разве что подпереть им провисший потолок, аварийный балкон или еще что-нибудь в том же роде. Но здесь этого не требовалось.

Дядя Илоны задумался и почесал макушку. По-моему, зря: там и без почесываний понемногу нарождалась плешь.

– Ума не приложу, где его искать, вашего больного, – сказал он с огорчением. Видно было, что ему искренне хочется нам помочь.

И руками развел.

– Ну, дядя Хуан! – взмолилась Илона. – Ведь болен человек, опасно болен! Неужели совсем-совсем ничего нельзя сделать?

– Ты можешь что-то предложить? – спросил дядя Хуан.

– Я? Нет. Но ведь вся главная информация здесь! Копии последних новостей поступают в Информаторий! Беглец должен оставлять следы, а психический больной с такой несуразной манией, как у этого несчастного, должен оставлять их в информационном пространстве!

Все-таки она здорово соображала, зато ее дядя опять полез пятерней в макушку.