Звездная жатва

— Когда я последний раз сверялся с картой, было там. Как дела в Торонто?

— Примерно как тут. Договорились сегодня вечером еще поболтать. Можете сами спросить. А другой мужик выходил на связь из Джорджии.

— Хм, южанин?

— Он колесит по стране, — ответил Джоуи. — Военный, полковник по фамилии Тайлер.

Через несколько дней Киндл по цветному телевизору посмотрел финальную игру Мировой серии.

В финал, как он и предсказывал, вышли «Тайгерс» и «Кабс». Матч транслировали без комментария, из-за чего атмосфера на стадионе казалась жутковатой. Единственными звуками были удары биты и шепот (а не рев) редких зрителей.

Каждая игра серии проходила в упорной борьбе. Все решали питчеры. Игроки действовали как по учебнику, почти не совершали ошибок, а когда совершали, это дорого им обходилось. Если крученый мяч шел высоко в страйк-зону, очко было гарантировано.

«Детройт» победил 2: 1 в одиннадцатом иннинге и стал чемпионом.

Последний подход к бите для летних ребят.

На экран вывели финальный счет… и картинка тут же сменилась рябью.

«Сегодня вечером больше ничего не покажут, — подумал Киндл. — По вечерам больше ничего не будут показывать».

Он позвонил Мэтту Уилеру и сказал, что останется до Рождества.

Глава 20. Рождество

С наступлением зимы Мэтт Уилер все реже видел свою дочь Рэйчел. Ее почти никогда не было дома. Она редко рассказывала о том, куда ходила и где спала. Мэтт почти никогда не спрашивал.

Они общались от случая к случаю. Мэтт ценил то, что Рэйчел старается с ним говорить, но их как будто разделяла невидимая стена, становившаяся с каждым разом все непроницаемее.

— Папа, — сказала она как-то, — тебе надо поговорить с «помощником».

Чего? Поговорить? С этой… статуей?

«Помощник» уже несколько недель стоял на ратушной площади — мрачная абстрактная скульптура. Он не шевелился и не разговаривал.

— Если с ним заговорить, — сказала Рэйчел, — он ответит.

— Как-то… с трудом верится.

— Обязательно поговори с ним, — настаивала дочь. — Он может рассказать то, чего не знаю я. И он останется, когда я уйду. Он для этого и существует.

Дождь почти не прекращался. Второго декабря Мэтт закрыл больницу и повесил на дверях дежурного входа табличку в водонепроницаемом пластиковом футляре. На ней красными буквами были написаны его имя и телефон, по которому можно было дозвониться либо домой, либо в машину, — по крайней мере, пока работали телефон и местная сотовая связь. Возможно, стоило переделать карету «скорой помощи» в передвижной медицинский пункт или разыскать где-нибудь больничную машину для выездов в сельскую местность, брошенную после Контакта. Но большой нужды в этом не было. Если понадобится, он может пользоваться больничным оборудованием… пока в городе не закончатся медикаменты, стерильные шприцы или даже врачи.

По дороге домой он обдумал слова Рэйчел и зашел на ратушную площадь.

Посреди дорожного кольца был разбит сквер с фонтаном и мемориальной доской в память основания города. Основные события битвы Уилли за флаг происходили внутри этого круглого участка солончаковой земли.

«Помощник» стоял там. Он прибыл в город по прибрежному шоссе, повернул на перекрестке с Марин-стрит, проплыл мимо офиса Мэтта в Маршалл-билдинг, над железнодорожным мостом, и устроился на лужайке в сквере.

Мэтт подошел к нему. Холодный дождь не прекращался, и Мэтт ежился, кутаясь в мокрое пальто.

Он остановился на почтительном расстоянии от «помощника». Его пугали как размеры инопланетной штуковины — добрые семь футов в высоту, — так и черная матовая поверхность, на которой дождь не оставлял следов.

Эту штуковину называли «помощником». Нелепое название, но, как казалось Мэтту, подходящее. Оно вобрало в себя всю суть тупого тоталитарного великодушия, олицетворяло символический жест бесчувственного тирана.

Поговорить с ним?

Еще чего.

Он постоял в сквере, прислушиваясь к падению дождевых капель в траву и наблюдая, как тучи ползут по склону горы Бьюкенен. Затем развернулся и побрел к машине.

— Грядут тяжелые времена, — предупредила Рэйчел спустя несколько дней. — Странники кое-что делают с нашей планетой.

Глубоко внутри Мэтта встрепенулся страх. Дело было не только в словах Рэйчел, хотя они, безусловно, пугали, но и в ее интонации. Она проговорила это спокойно, чуть ли не с радостью.

Они сидели в гостиной, глядя мимо выключенного телевизора в окно, на далекие заросли мокрых пихт в темно-зеленых зимних шубах. Еще одно дождливое декабрьское утро.

Откашлявшись, Мэтт попросил уточнить, что именно они делают.

— Чинят, — ответила Рэйчел. — Восстанавливают планету, убирают следы нашего вмешательства. За последние сто лет мы — люди — запустили процессы, которые не можем контролировать. Например, глобальное потепление. Странники перекачивают углекислый газ из атмосферы в океан. — Она повернулась к Мэтту. — Все хуже, чем мы предполагали. Если бы Странники не прилетели… в ближайшие сто-двести лет для нас всех настал бы сущий ад.

— Их волнует, что будет с Землей?

— Волнует, потому что это волнует нас.

— Даже несмотря на то, что вы улетите?