Звездные дороги

Эндер не сомневался, что утром услышит от Клары и Ройо немало контраргументов. Поскольку он знал, что ума им не занимать, его тревожило, что эти аргументы могут оказаться весьма убедительными. «Не случится ли так, – подумал он, – что я соглашусь с ними и решу в их случае пойти на несоблюдение закона? Или в каждом подобном случае в этой колонии? Да уж, – улыбнулся он, засыпая. – После таких рассуждений мне точно будет крепче спаться на жестком полу пещеры».

– Можешь пойти вместе с ней, – сказал Эндер Ройо.

Ему сразу стало ясно: оба поняли, что это означает. На их лицах не возникло ни малейшего удивления – они лишь помрачнели и напряглись, выпрямившись и опустив руки, словно готовясь к драке.

«Что ж, пусть», – подумал Эндер.

Все трое вошли в самые дальние из бывших яслей, выделенные Эндеру под кабинет. Их окружали дырчатые каменные стены и пол, покрытый слоем того, что вполне могло оказаться железосодержащими останками жукеров пятидесятилетней давности.

– Если бы у них имелся способ отделять частицы железа от почвы, – сказал Эндер, – из остатков получался бы не шлак, а удобрение.

Клара что-то согласно пробормотала; Ройо усмехнулся, давая понять, что относится к подобной идее с долей юмора. Эндер, однако, видел, что оба нервничают, поскольку не сомневался, что мысли их заняты лишь предстоящим разговором о гене бессонницы.

– В общем, – сказал Ройо, когда все трое уселись на складных стульях, – мы сделали анализ перед тем, как отправиться в эту экспедицию.

– Ничего иного я и не ожидал, – ответил Эндер. – Кто-нибудь из вас уже знал, что среди ваших предков есть жертвы бессонницы?

– Да, – кивнул Ройо.

– Мы оба знали, – подтвердила Клара. – Мама рассказывала, что от бессонницы умер мой прадед. Собственно, ее отец был единственным в семье, кто выжил, так что он думал, что чист.

– Когда набирали солдат, пилотов и экипажи в Международный флот, никто не проводил анализ, – заметил Виггин.

– У меня то же самое с прапрабабушкой, – добавил Ройо. – У нее умерла от бессонницы вся семья. Они потомки изначальной семьи итальянцев, где впервые много столетий назад обнаружился этот ген.

– Значит, вы знали, – кивнул Эндер. – И сделали анализ после того, как был принят закон?

Оба промолчали. Клара потупила взгляд, возможно от стыда, но Ройо продолжал смотреть прямо на Эндера.

– Любовь приходит, когда не ждешь, – наконец сказал Ройо.

– Ты так говоришь, будто в этом есть что-то хорошее, – печально усмехнулся Эндер. Никто даже не улыбнулся в ответ. – Значит, у вас было несколько месяцев, чтобы поразмышлять насчет закона и попытаться придумать, как его обойти?

– Если бы у нас в самом деле были такие планы, – ответила Клара, – я была бы уже на последнем месяце беременности.

– Но ребенок был бы незаконным, – сказал Эндер, – поскольку публичной проверки на генетическую пригодность вы не проходили.

– Мы не подавали заявления на брак, – возразил Ройо, – так что никаких законов не нарушали.

Эндер молчал, ожидая, когда кто-то из них прервет наступившую тишину.

– Пока, – наконец сказала Клара.

Пока они не нарушали закона. Но и путь к отступлению для себя не отрезали.

– Давайте обсудим варианты, – предложил Эндер.

– В законе есть исключения, – сказала Клара.

– Нет, – покачал головой Эндер.

– Смягчающие обстоятельства, – сказал Ройо.

– Все, что не может помешать гену бессонницы, неприемлемо с моральной точки зрения, – возразил Эндер. – Насколько я понимаю, к смягчающим обстоятельствам может относиться, если ребенок с геном бессонницы уже зачат или родился. Но в обоих случаях ребенок-носитель гена, а также родитель-носитель, подлежат обязательной стерилизации.

– Если их здоровье позволяет перенести операцию.

– Если стерилизация невозможна – карантин на размножение, – объяснил Эндер. – Что означает немедленный аборт для любого ребенка, зачатого вопреки закону и карантину, поскольку подобное приравнивается к мятежу против законного правительства колонии.

– Если только три четверти взрослых граждан колонии не проголосуют за освобождение данных людей от обязанности исполнять закон.

– Освобождение действует только для одной беременности и только для одного поколения. Если ребенок не окажется носителем – все прекрасно. Но если окажется, то подлежит стерилизации, так же как и родители после его рождения.

– Значит, у нас будет один ребенок.

– Только в том случае, если остальная колония проголосует за однократное нарушение закона. Могу вас заверить, что лично я буду против. Как и любой другой, я рад, что вы готовы на все ради вашей любви, но не настолько, чтобы рисковать генетическим будущим колонии, подвергая бесчисленные будущие поколения опасности, которую вполне можно предотвратить.

Клару слова Эндера, похоже, потрясли до глубины души. Ройо бросил на него вызывающий взгляд.

– Ваше решение сопротивляться закону выглядит крайне смело и мужественно, – сказал Эндер Ройо. – Но не будет ли более смелым и мужественным поступком подчиниться и пройти стерилизацию, вместо того чтобы возлагать данный акт самопожертвования на своих детей?