Звездные дороги

– Дабит Очоа, – сказала Валентина. – Вот что я выяснила. Жители Таррагоны не имеют никакого отношения к смерти Кена Аргона, но боятся, что кто-то из них все же может быть к ней причастен, и потому заняли глухую оборону, защищаясь от злобных бюрократов, которым никогда не понять ни их самих, ни их жизнь. И я почти не сомневаюсь, что вы считаете так же.

– Рад, что мы пришли к одному и тому же выводу, – кивнул Дабит.

Валентина повернулась к брату:

– Эндрю, что ты узнал от льопов?

– Когда-то они умели то, что им теперь недоступно, – ответил Эндрю. – Но они об этом помнят. Они помнят, что когда-то были умнее и способнее нас.

Дабит удивленно поднял брови.

– До чего же вы безжалостный дознаватель, – усмехнулся Эндрю. – Но вы меня сломили, так что скажу вам, что я думаю. Я думаю, что льопы когда-то умели говорить.

На это Дабит уже промолчать не смог:

– Откуда вы можете знать, что некое существо умело говорить, причем когда-то?

– По тому, как они слушают. Самки, не самцы, и только пожилые. Они реагировали на мою речь и, как мне кажется, понимали ее, хотя я говорил на общем, а не на каталонском.

– Кен тоже говорил на общем, – заметил Дабит.

– Как и пираты, – кивнул Эндрю. – Но хватит и одного Кена. Будем считать, что он единственный человек, языку которого научились льопы. По пути сюда я просмотрел не меньше видеозаписей, чем вы, и должен отметить, что каждый раз, когда Кен находился в обществе льопов, он не прекращал говорить. И дело вовсе не в сентиментальности или очеловечивании инопланетного хищника. Мне показалось, что Кен поддерживал с ними разговор. И я сделал то же самое.

– Хотите сказать – они вам ответили?

– Кену они тоже не отвечали, – сказал Эндрю. – Дело не в ответах – дело в понимании. Я задавал им множество вопросов и рассказывал множество историй. Меня внимательно слушали – в смысле, взрослые самки, поскольку самцам и детенышам это быстро наскучило и они нас покинули.

– И они вам ни разу не угрожали?

– Давайте по порядку, – улыбнулся говорящий. – Мне стало ясно, что они понимают сложное повествование и, как и вы, порой мне не верят.

– Как они демонстрировали понимание? – спросил Дабит.

– Нет, они не моргали один раз вместо «да» и дважды вместо «нет», если вы об этом. Я не излагаю вам научно достоверную информацию. Только собственное восприятие и выводы.

– Прошу прощения, – ответил губернатор. – Именно это мне от вас и нужно.

– И тем не менее нам до сих пор многое непонятно, – продолжил Эндрю. – Насчет Кена, насчет льопов, а больше всего насчет того, что, как считал Кен, он сумел узнать о них. Если Кен полагал, что льопы разумны или хотя бы потенциально разумны – ведь таков стандартный подход? – (Дабит кивнул.) – Если он объявил их разумными, то вопрос о постоянном статусе становится весьма спорным. Но, с другой стороны, он работал с ними несколько лет и наверняка знал о них намного больше, чем смог узнать я. Однако при этом он ведь так и не обнаружил у них разума? – (Дабит вновь согласился.) – Так что, даже если он до какой-то степени перенял их образ жизни, он все же не зашел настолько далеко, чтобы утратить способность оценивать уровень разума. Он вовсе не считал, что льопы в их нынешнем виде годятся в кандидаты на первый разумный вид после жукеров.

– В их нынешнем виде, – повторил Дабит.

– Думаю, Кену не давали покоя записки некоторых пиратов-колонистов, в которых говорилось, будто псы рассказывали им, где найти дичь, где сажать растения, – не так уж много, к тому же под «рассказывали» могло иметься в виду «показывали».

– Даже наверняка имелось, – заметил Дабит.

– Но как считал сам Кен Аргон? – продолжал Эндрю. – Думаю, именно из-за этих пиратских записок он не мог оставить льопов в покое, пытаясь выяснить истинный смысл этих текстов. Нам льопы ничего не рассказывают и не показывают. Они ведут себя как стая гиен или волков – самцы заняты непрекращающейся игрой в «царя горы», а всем молчаливо заправляют самки. Добывают еду, кормят детенышей – и внимательно наблюдают за пытающимися досаждать им людьми.

– Ты наблюдал за ними всего один день, Эндрю, – усмехнулась Валентина, – и уже начал им досаждать? Они точно разумны.

Дабит не оценил ее юмора. Сама фраза «они разумны» приводила его в трепет. Хотя его задача заключалась в том, чтобы как можно скорее подтвердить постоянный статус для колонии Таррагона, он ничем не отличался от любого другого сотрудника ИС. Ему хотелось найти разумный вид, особенно нетехнологический, который не мог бы однажды прилететь на Землю и попытаться уничтожить человечество.

– В общем, я сделал несколько предварительных выводов, – сказал Эндрю. – А теперь предлагаю вам их опровергнуть, поскольку, как мне кажется, они на грани безумия, как и Кен Аргон.

– Это подразумевает, что кому-то известно, где проходит эта грань, – мрачно проговорил Дабит. – Я пытаюсь найти ее всю жизнь.

– Думаю, вы не раз пересекали ее туда и обратно, – улыбнулся Эндрю. – По крайней мере, так считал ваш отец.

Дабит резко взглянул на него:

– Если вы полагаете, будто вам известно, кем был мой отец, то вы утратили все мое доверие.