Звездные мошенники

Когда я пришел в себя, то увидел, что в двадцати футах надо мной, на потолке из полированного черного и красного дерева, пляшут оранжевые отсветы. Источником света оказался костер, которого вполне хватило бы, чтобы зажарить быка; он пылал в очаге, сложенном из камней размером с могильную плиту. Я лежал на кровати немногим меньше гандбольной площадки, а в воздухе витал запах супа. Я подполз к краю кровати и кое-как спрыгнул на пол с высоты в четыре фута. Собственные ноги показались мне переваренными макаронами. Ребра болели – возможно, от долгого путешествия на плече у великана.

Он посмотрел на меня со своего места за большим столом.

– Ты устал, – сказал гигант. – И у тебя много синяков.

Я посмотрел на себя. На мне не было ничего, кроме нижнего белья.

– Мой скафандр! – взревел я, точнее, прохрипел – и не только из-за слабости. Я представил себе картину: оборудование ценой в шестьдесят кусков и многомиллионное кредитное соглашение сунуты в утилизатор – или в огонь, – а на замену им выложили чистенький комбинезон.

– Вот он. – Хозяин дома кивком указал на изножье кровати. Я схватил скафандр и осмотрел его: вроде все в порядке. Но мне это не понравилось, как и мысль о том, что я был беспомощен, а ухаживал за мной человек, с которым мне позднее придется разбираться. – Ты отдохнул. Теперь поешь.

Я сел за стол, на стопку одеял, и нырнул в миску густой похлебки из аппетитных овощей, красных и зеленых, и кусков нежного белого мяса. Был и хлеб, вязкий, пахнущий орехами, и терпкое лиловое вино – оно пошло лучше, чем лучшая марочная продукция фирмы «Арондо» с Плезира-4. Потом великан развернул карту и указал на горный район: изображение напоминало грубо набросанные куски штукатурки.

– Если контейнер здесь, будет трудно, – заметил гигант. – Но возможно, он упал вот сюда.

Он показал на более ровный участок к юго-востоку от изрезанного района.

Я для проформы предложил проверить азимут по прибору. Направление, которое я сообщил, лишь на три градуса отличалось от настоящего. При 113,8 мили – именно такое расстояние показывал прибор – мы должны были промахнуться на десять миль.

Великан нанес наш маршрут на свою карту. Оказалось, что путь пролегает вдоль края местности под названием Башни Нанди.

– Возможно, – сказал великан. Он был не из тех, кто тратит слова впустую.

– Сколько еще осталось светлого времени суток? – спросил я его.

– Пятьдесят часов. Немного меньше.

Значит, я провел в отключке около шести часов. Это мне не понравилось. Время – деньги, а сроки поджимали.

– Вы с кем-нибудь разговаривали?

Я посмотрел на большой, слегка устаревший экран у одной из стен: стандартная модель, Y-частоты, задержка в полумиллионную долю секунды. Это давало четырехчасовой оборот при связи со станцией Кольцо-8.

– Я сообщил смотрителю станции, что ты благополучно приземлился.

– А что еще вы ему сказали?

– Так нечего больше было говорить.

Я встал.

– Вы можете связаться с ними снова, – сказал я. – И передать, что я отправился к контейнеру.

Я сжал губы и принял вид «не-надо-по-мне-плакать». Краем глаза я заметил, что великан кивнул, и на мгновение задумался, уж не дала ли сбой знаменитая аналитическая система Ульриха. Вдруг эта груда мужественности намеревается сидеть на попе ровно, а бедному, хрупкому, маленькому мне придется преодолевать свой путь в одиночку?

– Дорога будет нелегкой, – сказал он. – С высокогорных перевалов дуют ветра. На вершинах Кооклайна лежит снег.

– У меня скафандр с подогревом, справится. Если бы вы могли дать мне еды…

Великан подошел к полке и снял с нее тюк. Судя по форме и размеру, в нем мог бы быть кондиционер для пятикомнатной квартиры. И тут я понял, что объект угодил в мою ловушку.

– Если ты не против моей компании, Карл Паттон, я пойду с тобой, – сказал он.

Я выдал стандартные возражения, но в конце концов позволил себя убедить. Мы вышли полчаса спустя, уведомив об этом станцию Кольцо.

13

Джонни Гром шел первым, легко и спокойно, словно не замечая здоровенного тюка за плечами. На нем была та же кожаная одежда, что и при нашей первой встрече, только в качестве оружия он взял десятифутовый, окованный сталью посох. Монструозная шавка трусила сбоку и что-то вынюхивала. Я замыкал шествие. Мой рюкзак был легким: великан заявил, что чем меньше я буду нести, тем быстрее мы сможем идти. Кости все еще побаливали, но при таком низком тяготении я чувствовал себя резвым, словно жеребенок. Я старался не отставать от великана, держась чуть позади, чтобы не вызывать подозрений. Добрый час мы шли молча, поднимаясь под углом по длинному склону, пробираясь между большими деревьями. На вершине здоровяк остановился и стал ждать, когда я его нагоню. Я немного запыхался, но был полон решимости.

– Отдохнем тут, – сказал великан.

– Черт, ну какой отдых! – отозвался я. – Для этих бедолаг минуты могут оказаться решающими.

– Человеку надо отдыхать, – резонно заметил он и сел, упершись голыми локтями в колени. Его глаза теперь находились на одном уровне с моими, так как я стоял. Мне это не понравилось, и я тоже сел.