Звездный час астронавта Бейтса

Через двадцать минут после гибели Шеррил Бейтс вышел из встретившегося по пути бюро путешествий с авиабилетом до Вены. Заграничный паспорт лежал у него в кармане (он не успел его сдать в Госдепартамент после возвращения из Колумбии), а туристическую австрийскую визу, как ему сказали в бюро, можно получить прямо в венском аэропорту. Через шесть часов Бейтс уже был в воздухе.

Поиск истины приобрел неожиданное направление.

Глава II Человек из Медельина

Вена, моросящий дождь

Первые двое суток своего пребывания в Вене Бейтс угробил — это слово исключительно точно отражало итог его усилий — на доводившие его до бешенства словесные дуэли в кабинетах международного центра. Как профессионал Бейтс остро чувствовал профессионализм других людей, пусть даже в малопонятных ему областях. Международные чиновники, с которыми ему пришлось иметь дело, сплошь и рядом были профессионалами. Сценарий бесед повторялся до мелочей.

Доброжелательное приветствие. Заинтересованное и терпеливое выслушивание монолога про облако, про необходимость принять участие в конференции. В ответ — несколько поверхностных, формальных вопросов. Тонкая нюансированная демонстрация своего нежелания вмешиваться. Неспешное, аргументированное объяснение — при сохранении максимума доброжелательности. Совет обратиться в соседнее административное подразделение. Подчеркнутое желание оказать содействие — словно абажур, приглушающий стремление поскорее отделаться от неприятного посетителя. Получасовая лекция о венских достопримечательностях, завершающаяся прозрачным намеком на то, что начать знакомство с ними следует уже сегодня, тем более что у обитателя кабинета имеются кое-какие срочные дела. Улыбка, крепкое рукопожатие, пожелание успехов. И вздох облегчения за мягко захлопнутой дверью.

Очень скоро Бейтс окончательно уверился в том, что ни черта не добьется от этих серых, скучных, озабоченных только повседневными интригами людей, поспешно прячущих голову в песок при первом контакте с тайной, требующей хоть на шаг выйти за привычный и спокойный круг повседневных дел.

Но в конце концов Бейтс все же заполучил карточку участника конференции, хотя ведавший аккредитацией добродушный на вид толстяк в очках-велосипедах поначалу, как и его коллеги, проявил недюжинные бойцовские качества. Но Бейтс пошел напролом, и в какой-то момент толстяк, как человек умный, понял, что лучше уступить.

Первым делом астронавт заглянул в пресс-центр и раздобыл тоненькую бумажную папку с пресс-релизами. Затем он удобно расположился в уголке безлюдного в этот час бара, попросил принести кофе и приличную порцию арманьяка и погрузился в изучение содержимого бумажной папки.

Он не искал чего-либо специально, скорее, просто давал возможность отдохнуть изнуренному напряжением последних дней мозгу.

Из невидимых динамиков тихо звучала мелодия кинофильма «Лето 42-го» в исполнении то ли оркестра Каравелли, то ли «Ливинг стрингс»… Запах отличного кофе приятно щекотал ноздри. Тепло арманьяка расслабило тело. Мягко подступала дрема.

Бейтс встряхнулся, с хрустом потянулся и заставил себя вчитаться в пресс-релизы. Итак, общая цель конференции — содействовать углублению международного диалога по проблемам освоения и использования космического пространства. Гм-гм… Первая комиссия — дискуссия вокруг перспектив использования геостационарной орбиты как общечеловеческого природного ресурса с предоставлением особых льготных прав развивающимся странам. Понятно, не то… Вторая комиссия — дистанционное зондирование природных ресурсов из космоса и экономический шантаж со стороны индустриальных государств. И тут все ясно… Третья комиссия: непосредственное телевизионное вещание — информационный империализм или канал взаимообогащения культур? М-да… Бейтс с некоторой тоской подумал, что, возможно, и не стоило тратить столько усилий на добывание аккредитации. Однако, пробежав глазами последний листок в папке, астронавт несколько воспрял духом. Еще одна комиссия была создана специально для рассмотрения проблем и последствий милитаризации космоса и военного использования околоземного пространства. Это уже было горячо, очень горячо — тем более, что председателем комиссии предлагалось избрать советского космонавта Георгия Ракова. Бейтс познакомился с ним во время подготовки экипажей к совместному советско-американскому эксперименту в космосе. Оба входили в состав второго дублирующего экипажа и провели вместе немало часов на тренажерах. Подружиться, может, и не подружились, но во всяком случае сошлись характерами.