Звездный час астронавта Бейтса

Бейтс обрадовался. Раков был не только профессиональным астронавтом, но и профессиональным военным. После очередного полета он получил генеральское звание и ушел на административную работу — а значит, стал очень информированным человеком. Поговорить с ним — конечно, осторожненько так, без нажима — вне всяких сомнений стоило. Удовлетворенно отложив бумаги в сторону, Бейтс прикрыл глаза и попробовал продлить блаженные минуты расслабления. Но мозг и нервы уже сжались тугой пружиной, готовой в любой момент рвануться вперед. Бейтс был человеком действия — определив цель, он не мог ни минуты сидеть сложа руки.

Однако разыскать Ракова в кулуарах конференции оказалось делом куда более сложным, чем Бейтс поначалу предполагал. Там царила многоголосая международная неразбериха, и выхватить из ее водоворота столь известного и популярного человека, как Раков, астронавту никак не удавалось.

Аспен (штат Колорадо), туман

Координатор обычно просматривал очередную суточную порцию бумаг ближе к вечеру. В том случае, если они требовали анализа, мозг имел в резерве целую ночь. Даже во сне, в «беспилотном» режиме, он работал вполне продуктивно.

На сей раз папка оказалась на редкость тоненькой. Подписав и завизировав несколько текущих распоряжений и инструктивных писем, Координатор уже было потянулся к оперативной сводке «Спейском», как его внимание привлек полученный по телефаксу оттиск одной из полос завтрашнего номера «Нью-Йорк таймс» с фотографией генерала Дэринджера и аршинным заголовком «Командующий «Спейском» ставит людей выше компьютеров». Отложив сводку, Координатор внимательно пробежал заметку глазами.

«Вопрос: Генерал, сколько у вас было ложных сигналов о возможном ракетном ударе по Соединенным Штатам?

Ответ: За последние годы их было два. Первый имел место, когда один техник нечаянно заложил пленку со сценарием для маневров в боевую систему. В итоге на дисплеях в штабе командования стратегической авиации и в национальном военном командном центре появились изображения ракет, за которыми ведется наблюдение. Понадобилось пять минут, чтобы определить, что дело было в человеческой ошибке.

Вопрос: Как вы смогли определить, что это была ошибка, а не настоящее нападение?

Ответ: У нас есть прямая связь со всеми нашими станциями слежения. Мы связались с ними и удостоверились, что ни одна из них не наблюдала никаких ракет. Тогда нам стало ясно, что либо мы имеем дело с компьютерной ошибкой, либо, как в данном случае, с ошибкой, допущенной человеком.

В результате этого инцидента мы приняли меры, гарантирующие, что подобные случаи больше не повторятся — создали отдельный контрольный объект, где мы проверяем все средства программирования, всю технику, прежде чем подключить их к компьютерной системе оперативного центра. В итоге теперь никакие проверки не проводятся с использованием оперативной системы.

Вопрос: Как получился второй ложный сигнал об атаке?

Ответ: Наши дисплеи, подключенные к компьютеру, как будто снова показывали, что ведется наблюдение за ракетами. Наш центр предупреждения о ракетной атаке опять связался со всеми центрами слежения и установил, что ни один из них не ведет наблюдения за ракетами. Стало быть, это была компьютерная ошибка. Чтобы определить это, понадобилось меньше полутора минут.

Мы потратили немало времени на расследование этого инцидента и в конце концов, после того, как нам удалось имитировать эту ошибку, выявили источник проблемы. Им был один микроэлемент, содержавший заводской брак.

Вопрос: Значит, возможность начала ядерной войны из-за ошибки компьютера исключена?

Ответ: Пока окончательную оценку происходящему дает человек, она крайне маловероятна. Компьютерные сбои представляют собой достаточно рядовое событие в системе управления аэрокосмическим элементом стратегической обороны. Возможны ошибки программирования; бывает, всплеск солнечной активности ослепляет датчики; сложные эффекты вызывает полярное сияние. За приближающуюся боеголовку датчик может принять разваливающийся в плотных слоях атмосферы спутник. Поэтому мы и подключаем к делу человека. Человеческая оценка всегда должна использоваться, чтобы гарантировать надежное, своевременное и недвусмысленное предупреждение».

Координатор зевнул. Он считал Дэринджера опытным мистификатором и никак не мог взять в толк, зачем тот из раза в раз повторяет басню о человеческом факторе как основе надежности стратегической обороны. Она звучала все более наивно. Особенно в последнее время, после того как был взят курс на исключение человека из системы принятия решений на использование космического оружия.

Мысленно пожав плечами, Координатор углубился в чтение сводки «Спейском», уместившейся, как обычно, на одном листе.

«Боеготовность элементов стратегической обороны оставалась на уровне 4. В период с 02:15 до 02:27 центрального оперативного времени зафиксирован переход боеготовности на уровень 3 в связи с кратковременным всплытием советского ракетоносца класса «Виктор» в 112 милях к северо-северо-западу от Гавайских островов.