Звездный час. Повесть о Серго Орджоникидзе

Клокочущей, волшебной рекой шествует живой металл… Словно открывает грядущее, подвластное ему. Вот придет сорок первый — Алексей Леонтьевич Шатилин со товарищи добудут комсомольско-молодежной домне номер три звание «Лучшая доменная печь Союза ССР». Вот в первый день войны позвонит нарком Тевосян: дайте снарядные заготовки и броню для танков. Вот — никогда еще не бывало! — на блюминге катает броневой лист Магнитка. Гитлер прет на Москву, на Донбасс, город Ильича. А Шаталин в Гитлера — рраз, рраз! — из леточной пушки. Идет металл, плывут по рольгангам раскаленные слитки. Строится пятая домна. Шестая. Каждый третий снаряд, каждый второй танк наш кует Магнитка. Из десяти ее домен Шатилин задует шесть. А потом, как когда-то ему помогали немецкие, голландские, американские рабочие, — он поможет индийцам поднять их металлургический гигант. Неспроста Бхилаи назовут индийской Магниткой. Не случайно то, что появится у нас величественное и прекрасное, станут называть Магниткой — Южной, Северной, Липецкой, Казахстанской! Дальневосточной…

Серго подходит к Шатилину, пожимает руку, обнимает:

— Спасибо, сынок.

— За что?

— За все.

О будущем мечтают, о прошлом вспоминают, в настоящем действуют… Опять он ехал в Сибирь — третий раз в жизни. Курган, Петропавловск, Омск, Новосибирск, Кемерово… Ощущение громадных возможностей и ничтожности сделанного не покидало его. Не отходил от окна вагона:

— Нет, ты только посмотри, Зиночка! Одни Барабинские степи могут кормить всю Сибирь, а они у нас в таком состоянии!..

— Но ведь и дождей здесь мало и тепла не хватает,

— Со временем и дождей хватит и тепла для тех растений, которые создадут люди…

В Кузнецк приехали вечером тридцать первого июля. Тут же Серго встретился с Бардиным и секретарем Западносибирского крайкома Эйхе. А на следующий день с утра пошел по городу, по заводу — к домнам, мартенам, блюмингам. Уже к половине одиннадцатого стало изнуряюще жарко. Утомились сопровождавшие, которые как-никак за время строительства успели привыкнуть не только к сибирским морозам, но и к сибирской жаре. Да и Серго сник, несмотря на кавказскую закалку. То Гардин, то начальник строительства Франкфурт предлагали прекратить обход. Но разве можно прекратить?..

Осмотрев электростанцию, Серго задержался у центрального щита, ехидно подмигнул:

— Вижу, основательно готовились к встрече. Верно, магнитогорцы предупредили? Все подкрашено, подметено, подчищено. — Подозвал начальника станции к подоконнику, на котором были придушены окурки: — Нет, дорогой, бескультурье не спрячешь, тем более бескультурье высшего технического персонала. И чистота и порядок не только по случаю приезда наркомов нужны…

Бардин заступился:

— Очень трудно поддерживать порядок, наши люди еще так малокультурны и не привыкли к производственной обстановке.

— Нельзя на это ссылаться! Да, правильно, если им дали высшее образование, это еще не значит, что они его получили. Но вы должны всех, и в первую голову инженеров, приучать к культурной работе. Культурными не рождаются…

В детском саду ребятишки узнали Серго по портрету. Полезли со всех сторон — усы дергали, одна девчонка — даже пребольно. Долго не отпускали — требовали поиграть в Буденного- Ворошилова…

Четыре этажа нового дома обошел сплошь — по квартирам. Говорил с рабочими, возвратившимися после ночной, с их женами, с домовничавшими старухами. Сколько и каких продуктов «дают» по карточкам? Долго ли приходится стоять в очередях? Какие учителя в школах? «Неудов» много у детей? А болеют часто? А врачи ходят по квартирам или только в поликлинике ведут прием. А парикмахерская почему закрыта? Молодые люди — влюбленные, где встречаются? Почему отделение милиции в жилом доме? — Рассердился. — Хулиганов сюда притаскивают, пьянчуг разных на глазах детворы! Немедленно уберите из жилого дома. Кстати! Во время революции пятого года в Москве на Пресне рабочие закрыли все винные лавки, все кабаки. Разве наше время менее революционно, менее ответственно?..

Серго был разочарован увиденным. Особенно худо обстояло в доменном цехе. Попросил собрать коллектив после дневной смены. При всех спросил Бардина, почему так плохо идут дела. Спросил для порядка, заранее знал ответ: сейчас Бардин сошлется на низкое качество материалов, на перебои в работе транспорта, в подаче энергии. Но Бардин не спешил с этим.

Внушительно строгий. Благообразно основательный. При всей своей простоте и доступности — величественный. При всей скромности — знающий себе цену. Словом тот самый, кому уже суждено, став вице-президентом Академии наук, записать в качестве одной из основных дат жизни и деятельности «1932 — пуск первой домны Кузнецка». Огляделся, остановил взгляд на сидевшем рядом Киселеве, начальнике доменного цеха, ближайшем друге своем и сотруднике.

— Так чего же вам не достает? — поторопил Серго. Бардин молчал, виновато глядя на друга.

— Я жду, Иван Павлович.

Тяжко вздохнул, но произнес твердо, жестко даже

— Начальника доменного цеха.

Киселев отшатнулся на стуле, будто от удара под дых.