Звездный демон (СИ)

Ра связали за спиной руки – тонкие, податливые, как у невольницы гарема, - и повели его впереди торжествующего войска, в котором убыло всего человек восемь. Менес не оглядывался на тех, кто вместе с врагами остался спать вечным сном на этой чужой земле, - они оплатили своими жизнями такой трофей, за который не жаль было отдать в десять и в двадцать раз больше…

Менес сам стерег бесценную добычу: он неотрывно глядел в спину пленника, прикрытую желтой мантией, в которую были вотканы нити золота и серебра. Ра был ниже его почти на голову: он не превосходил ростом его жены. Холодный ночной ветер относил с шеи Ра распущенные черные волосы – смуглая шея, почти девически тонкая.

Менес вспоминал свой поруганный дом, своих отца и мать, и его охватывало желание сломать эту шею одним ударом.

Но царь людей сдерживал себя, сладострастно предвкушая месть. И разве это путешествие – уже не достаточное унижение для существа, привыкшего считать себя полным распорядителем судеб букашек, ползающих у его ног?

Ра вдруг повернул голову, покосившись на своего победителя, – старый бог людей, одряхлевший и ничтожный духом, безмолвно вопрошал о своей участи нового. Менес прочитал во взгляде своего бывшего господина страх и бесконечную тоску.

В устрашающе подмалеванных белым глазах огромного смуглого человека гоаулд увидел спокойное торжествующее понимание: таури читал в его душе гораздо лучше, чем Ра когда-либо мог думать. Менес понимал, что он трусил, и за это Ра возненавидел человека еще больше, чем за унижение и плен.

Ра понимал, что только необычайность происходящего и остатки благоговения перед своим прежним повелителем удерживают армию Менеса от насмешек и насилия над ним – а еще воины трепетали перед своим вождем. Ра покрылся потом при мысли о том, что судьба его сейчас всецело в руках Менеса – и тот ненавидит его так, что может подвергнуть любому осквернению. Гоаулд знал, чему порою подвергались пленники у таких дикарей; и он сам в бытность свою на Земле, в первые годы острейшего наслаждения своим человеческим телом, забавлялся и с человеческими женщинами, и с мужчинами. Теперь ощущения притупились, а земные рабы-любовники давно опротивели ему… кроме тех немногих свежих молодых женщин, которыми он пользовался просто для поддержания здоровья. Иногда землянки оказывались лакомством, приятно разнообразившим его досуг.

Но это…

Ра помнил, с каким вожделением некоторые из его юных жрецов смотрели на него – сами эти созревающие мальчишки едва ли были способны дать название чувствам, которые у них вызывало их божество. Гоаулд знал, что его носитель хорош собой и женоподобен – а сам Ра, населив эту оболочку собою, сделал ее намного более манящей для людей…

Кто-то гоготнул за его спиной. - Да он совсем как девчонка, - раздался над ухом гоаулда грубый голос солдата; последовал раскат смеха.

- Тихо!.. – рявкнул на своих людей Менес. – Не шуметь здесь, мы все еще на вражеской земле!

Менес владел собою лучше всех своих воинов; и это ужасало.

Никто не пришел к Ра на помощь – его оставшиеся воины были далеко, рабы же так ничего и не прослышали о том, что происходит с их богом. Этому Ра был несказанно рад. Такого унижения – зубоскальства своего рабочего скота - он бы не пережил.

Однако солдаты Менеса были дисциплинированными – после окрика командира никто больше не смеялся над пленником и не пытался как-то еще задеть его; в молчании войско достигло храма перехода. Ра хотел оглянуться, словно бы в отчаянном ожидании помощи, но его втолкнули в храм первым. Гоаулд споткнулся и чуть не упал, запутавшись в своем длинном платье; и этим вызвал новые насмешки.

Ра не позволял себе умолять и не унизился до разговора со своими мятежными рабами; но схватив его за плечо, чтобы направить вперед, Менес отдернул руку, потому что это узкое слабое плечо сейчас напоминало раскаленную печь. Казалось, от внутреннего жара, который источало это подвергнутое неслыханному унижению существо, тысячи лет боготворившее само себя, золотые нити его одеяния начали плавиться.

Ра только казался женоподобным юношей – и еще менее был человеком.

Едва войдя в храм, все увидели белый свет; Ра на миг прикрыл рдеющие глаза. Врата все еще работали - а значит, погибла последняя надежда на это препятствие, прежде казавшееся Ра непреодолимым для людей. Гоаулд ощутил на своем плече руку Менеса, которая сжала его и держала, несмотря на пугающие метаморфозы, происходившие с его пленником, - от страха и ярости в эти мгновения Ра чуть не отделился от своего носителя, и его облик нежного юноши утратил все человеческое. Но Ра понял, что бросать носителя сейчас никак нельзя, это может стать его окончательной гибелью.

И как только он это подумал, Менес шагнул через Врата, утаскивая Ра за собой.